"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора Но погодье и не думало униматься: дождь шел уже третью неделю. Мужики
вконец затужили: - Хлеб мокнет. Самое время колосу быть, а жито в зеленях. За что господь наказует, православные? Молились, били земные поклоны Христу и святым угодникам, выходили всем селом на молебны, но бог так и не смилостивился. Дождь, не переставая, лил десять недель. Хлеб не вызрел, стоял "зелен аки трава". В серпень же, на Ивана Постного*, нивы побил "мраз великий". ______________ * Иван Постный - 29 августа. В избах плач: - Пропадем, с голоду вымрем. Как зиму зимовать, господи! Блаженные во Христе вещали: - То кара божья. Создатель наказует за грехи тяжкие. Быть гладу и мору! Сковало землю, повалил снег. Народ обуял страх; от мала до велика заспешили в храм. - Изреки, батюшка, отчего летом мороз ударил? Отчего нивы снегом завалило? Но батюшка и сам в немалом смятении. Слыхано ли дело, чтоб в жатву зима приходила! - Все от бога, православные. Молитесь! Молились рьяно, усердно, но хлеб погиб. А впереди - смурая осень и долгая, голодная зима. Ринулись на торги. Продавали пряжу, холсты, рогожу, коробья из луба. Но жита, но, дойдя до хлебных лавок, очумело ахали: жито подорожало вдесятеро. Бранились: - Аль креста на вас нет? Разбой! Торговцы же отвечали: - Найди дешевле. Завтра и по такой цене не купишь. Мужики плевались, отходили от лавок и ехали на новый торг. Но и там хрен редьки не слаще. Скрепя сердце отдавали последние деньжонки и везли в деревеньку одну-две осьмины хлеба. Но то были крохи: в каждой курной избенке ютилось немало ртов. Минует неделя, другая - и вновь загуляет лютый голод. А хлеб дорожал с каждым днем. Весной цены поднялись в сто раз! Сермяжная Русь уповала на новый урожай, слезно молилась: "Даруй же, господи!" Но господь не даровал: засеянные "зяблым житом" и "морозобитым овсом" крестьянские полосы не взошли. На Русь обрушился неслыханный голод. Затуга! По селу, едва передвигая ноги, тяжело бредет белоголовый старик. Бредет ко храму. Высохшее лицо, трясущиеся руки; посох пляшет в руке. Старик падает близ Семейкиной избы. К умершему подбегает тощий лохматый кобель, рвет зубами хилое тело. Выходит Семейка, гонит орясиной собаку прочь. Село таяло от гладу и мору. Скорбь, плачи, брожение. По селу густой толпой плетутся нищеброды. Серые, изможденные лица, ветхие рубища, тягучие заунывные голоса: - Подайте, Христа ради-и-и. |
|
|