"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

Усердствовал Афанасий Якимыч!

Раздачей царской милостыни ведал дьяк Силантий Карпыч Демидов. Чуть
утренняя заря в оконце, а Силантий Карпыч уже на Житном дворе. Упаси бог
проспать! Дел - тьма тьмущая, царь доверил хлеб и деньги. А сирых, убогих да
нищих - тысячи. Теперь вся Русь в голоде, отбою нет. Забот столь, что и
соснуть некогда.
Обошел житницу. Подле амбаров - люди оружные. Много их, но меньше и
нельзя: народ озверел.
Зашагал к задним (запасным) воротам, открыл волоковое оконце калитки.
За воротами толпилась добрая сотня нищих; полуголые, в ветхих рубищах, с
большими котомами.
- Седни еще боле налезло. Ладно ли? - глянув в оконце, молвил
стрелецкий пятидесятник.
Дьяк промолчал, лишь в густую бороду хмыкнул. Служилый же продолжал с
опаской:
- Еще подходят... Чужих нет ли? Кабы впросак не попасть, Силантий
Карпыч.
- Не попадем. Впущать сам буду.
Открыл калитку. Впуская голь, зорко всматривался в лица. Пятидесятник
вел счет. Закрыли калитку на сто пятом нищеброде. Грязная, драная толпа
потянулась за дьяком в Хлебную избу. Силантий Карпыч уселся в кресло, кивнул
низенькому ушастому подьячему, склонившемуся над длинным столом.
- Пиши, Митрич... Отпущено по московке сирым и убогим, что со
Сретенской да Рождественской слободы...
Подьячий усердно заскрипел пером.
- Сколь люду записывать?
- Пиши три сотни.
У подьячего застыло перо в руке, глаза полезли на лоб.
- Пиши, Митрич! - повысил голос дьяк.
Деньги Силантий Карпыч выдавал сам. Говорил степенно и важно:
- Молитесь за государя Бориса Федоровича. Долгого ему царствования и
крепкого здравия.
Один из сермяжных, подбросив на ладони серебряную монету, молвил
обидчиво:
- Царь-то указал по две московки выдать, а ты по одной. Не по-божески,
батюшка.
- Не по-божески? - сузил глаза Силантий Карпыч. - Креста на тебе нет,
Егорша, в семой раз приходишь. Не получишь боле!
- Прости, батюшка, прости, благодетель, - низко кланяясь, залебезил
Егорша.
- То-то ли! А теперь ступайте к амбару.
Пятидесятник, выпроваживая сермяжных, покрикивал:
- Проворь, проворь! Не ровен час, Пальчиков нагрянет.
Нищеброды, набив сумы и кули хлебом, потрусили к задним воротам.
Пятидесятник бурчал в пегую бороду:
- Многонько же родни у дьяка. Эк, вырядились! Что ни ночь, тем боле
приходят.
Однако приходили не только дьячии люди, но и сродники других приказных,
кои под началом Силантия Карпыча житные дела вершили. Не был внакладе и