"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автораже...
- Буде, буде! - закричал Василий Иванович. - Где оный крамольник? - В Пытошную сволокли, государь. - Сам приду пытать лиходея. Мало своих смутьянов, так с рубежа подсылают. Вот те и Жигмонд*. А не он ли в Сейме о мире кукарекал, облыжник! ______________ * Жигмонд - король Сигизмунд. Застенок Константино-Еленинской башни. Польский лазутчик висит на дыбе. Ведет распросные речи царь Василий Иванович. - Сказывай, кому воровские письма на Москве передал? Лазутчик молчит. Шуйский кивает палачу; тот берет кнут и с оттяжкой, просекая кожу, стегает узника. Стон, крик, свист кнута. - Сказывай, вор! Узник - нем. - Клещами рви! Ломай ребра! - кричит Шуйский. Кат вынимает из жаратки раскаленные добела длинные клещи, подступает к узнику, рвет белое тело. Лазутчик корчится, не выдерживая боли, кричит: - Будет!.. Все скажу! Называет слободы, имена посадских. Тощий узколобый подьячий в киндячном сукмане, усердно скрипя пером, заносит крамольников на лист бумаги. во дворец. День теплый, погожий, солнце бьет в глаза. Шуйский подслеповато щурится, прячет маленькие глаза за стоячий козырь кафтана. Но козырь не спасает, больные глаза слезятся. "Надо бы в карете ехать", - сокрушается Шуйский, прячась за широкие спины стрельцов. В спальных покоях дворца душно; круглая изразцовая печь пышет жаром. Василий Иванович любит тепло, но тут разгневался, истопников вздрючил: - Пошто так калите, недоумки! Истопники оробело тычутся на колени. - Трое ден мочило, великий государь. Поостыли покои, вот мы и порадели. - Прогоню за экое раденье!.. Окна, окна-то хоть откройте! Прилег на постель; щуплое тело утонуло в лебяжьих перинах. Но сон не морил, в голове дела державные. "Неймется Жигмонду! Пакостник. Одного Самозванца напустил, ныне другого на трон метит. И кого ж наущает? То был беглый монах, а ныне? Уж не Мишка ли Молчанов, этот прелюбодей и чернокнижник, на царскую корону замахивается? От него да от Гришки Шаховского гиль по Руси идет. Северские и польские города заворовали, мужики комарицкие. Мало их вешали да били. Своевольцы!.. Да и в самой Престольной смутьянов пруд пруди. Царь-де не тот, не истинный. Боярский царь-де. Вон как намедни один из посадских в Пытошной вякнул: "Не признает тебя народ, Василий Шуйский. Ты не миру, а боярам крест целовал. Не будет от тебя люду послабленья, не люб ты Руси". Крамольник! На кол бунтовщика посадили, а он и с кола орет: "Гони, люд |
|
|