"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автораправославный, Шубника! Держитесь государя Дмитрия. Целуйте крест
заступнику!" Вор, срамное рыло! Тыщу людей округ себя собрал, горлохват. А народ послушал, послушал да и давай вкупе с гилевщиком кричать: "Жив Дмитрий, коль за него велики муки примают. Не хотим боярского царя!" Стрельцы наехали, разогнали. Но на каждый рот замок не повесишь. И на Варварке горло дерут, и на Арбатской, и на Троицкой... По всей Белокаменной воруют, смутьяны! На другой день после своего воцарения Василий Иванович повелел доставить мощи "невинно убиенного младенца" Дмитрия из Углича в Архангельский собор Москвы. Бояре ахнули: - Да как сие можно, государь?! В храмы лишь мощи святых переносят. Пошто на Москве останки Дмитрия? - Не останки, а мощи, - поправил Шуйский. - Чернь вновь ворует, о Самозванце мнит. Для подлого люда Самозванец - "заступник" да "Красно Солнышко". Народ сказкам мятежных людей верит. И покуда той сказке жить, не видать нам покоя на Руси. Упрячем "солнышко" в чулан. - Как это? - не поняли бояре. - Аль невдомек, - тоненько захихикал Василий Иванович. - Причислим Дмитрия к лику святых, в храм перенесем, икону намалюем. Вот те и Дмитрий-угодник. Бояре рты разинули: Шуйский открыто шел на новую ложь. Но каково самому? Поверит ли чернь? Шуйский и без того изолгался без меры. В 1591 году, пресмыкаясь пред Борисом Годуновым, Василий Иванович прокричал с лет, когда Самозванец шел к Москве, князь изрек: "Сын Ивана Грозного божьей милостью спасся и упрятался в Речи Посполитой". Теперь же повсюду заявляет и грамоты рассылает, что невинного младенца зарезали по приказу Бориса Годунова, а на престоле царском оказался беглый чернец Гришка Отрепьев. "Мерзко Ваську слушать, - как-то обронил среди бояр князь Голицын. - Врет, что помелом метет. На одной неделе семь пятниц". - Пошлем в Углич святых отцов, - продолжал Василий Иванович. - Пущай едет ростовский митрополит Филарет. Сей владыка чтим в народе. С ним же отправим добрых пастырей и Нагих. То дело богоугодное. Перенесем мощи в кремлевскую святыню - подлую чернь укротим. Буде трепать языками о спасении Дмитрия. Нравно ли то, бояре? Бояре закивали бородами. Ловко придумал! Дмитрия - в святые, чернь - в смирение. То-то перестанут "законным царем" прикрываться. Глядишь, и смута утихнет. Ох, как нужно Руси покойное времечко! Царь встречал "мощи" царевича у Сретенских ворот Белого города; встречал с синклитом духовенства, боярами, думными дворянами. Василий Иванович, роняя слезу, благостно вздыхая и бормоча молитвы, нес тело новоявленного чудотворца до самого Архангельского собора. Подле, в великой скорби, ступала царица Мария Нагая. Богомольные старушки заговорили: - В святцы Дмитрия занесли. - По всей Руси грамоты разослали. - Святые отцы житие чудотворца пишут. Молитесь Дмитрию! Посадские же тяглецы роняли иное: |
|
|