"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

- Мамон, поди, лютует.
- Хватился, - усмехнулся бортник. - Мамона ныне самого с приставом
ищут. Княжьи хоромы обворовал, тиуна убил - и деру.
- Вот те и Мамон Ерофеич! - присвистнул Афоня.
Прожили в землянке год. Афоня наловчился бить птицу и зверя, добывать
мед в бортных лесах. Впроголодь не сидели. Но все чаще и чаще Шмоток
заговаривал о селе.
- Зверь - для лесу, мужик - для миру. Всякому от бога. Тошно мне тут,
Василиса, на село охота.
- Сказывал же дед Матвей: на село нам нельзя, живу не быть. Не ты ль,
Афоня, кабальные грамотки у приказчика схитил? Не ты ль их с Иванушкой на
костре жег? Ни бог, ни царь тебя не простят.
- Не простят, пожалуй, - сокрушался Афоня.
По весне и вовсе Шмоток затосковал; ни ест, ни пьет, ночами не спит.
Как-то спозаранку поклонился Василисе до земли и молвил:
- Уж ты прости меня, голубушка. Добегу до села, хоть глазком погляжу.
Гляну - и вспять.
Но вспять Афоня не вернулся. Схватили его в Богородском - и к князю;
тот из Москвы на село наведался.
- Аль нагулялся в бегах? - осерчало спросил Телятевский.
- Нагулялся, отец родной! - бухнулся на колени Афоня. - Нету мне жизни
без села. Хошь кнутом бей, хошь голову руби, но тут останусь. Своя-то
сторонушка и собаке мила, батюшка.
Телятевский призадумался. Вина за мужиком тяжкая: слыхано ли дело, чтоб
кабальные грамотки воровать. Правда, то лиходейство Иванки Болотникова. Это
он мужиков на бунт поднял, он же и грамотки пожечь замыслил. Сей же бобыль
всегда жил мирно, нрав у него не бунташный.
- Ну вот что, смерд. Губить тебя не стану. Посажу на пашню.
- Благодарствую, отец родной!
Афоню выпороли. Телятевский после страды отбыл в стольный град.
Василиса с Никиткой явились в село.
С той поры минуло немало лет.

Глава 2

ЦАРЕВ ДОЗОРЩИК

Заповедные лета не порадовали князя Телятевского. Бывало, в мужиках
нужды не знал: что ни Юрьев день, то новоприходцы. Тянулись оратаи в богатую
вотчину. А сколь тиуны тайным сговором от захудалых помещиков вывезли! Но
вот царь на Юрьев день заповедь наложил, закрепив оратая за владельцем.
"Худо то боярам, - раздумывал Андрей Андреевич. - После Юрьева дня
никто уж не придет, и переманить нельзя: государев указ строг. Живи тем, что
бог послал, мужика держи. А мужик ныне в большой цене - где оратай, там и
хлеб".
Но удержать мужика было тяжко. Воеводские и Губные избы* в запарке
великой: к каждой деревеньке сыскных людей не приставишь. Пустели боярские
вотчины, нищали. Ни хлеба, ни денег, ни кож, ни холстины, ни меда, ни
воска... Чем хочешь, тем и живи.
______________