"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

"...Пока же мне хочется вас успокоить. Это не просто агитационная
фраза, дорогие мои батько и мамо. Но то, что видел, убеждает навсегда: ни
временные неудачи, ни жертвы, ни страдания не смогут лишить нас победы. С
такими людьми это просто невозможно. Трусы отсеются. Сволочи найдут свое
место. Немцы смогут продвинуться еще: у них пока что ряд преимуществ. А
потом - им конец".
В августе 1941 года в газете "Гудок" появился очерк Германа Занадворова
"Советские люди". В очерке рассказывалось об одной героической ночи
прифронтовых железнодорожников.
В окружение Герман попал, находясь с Марией в Пятой армии. Вместе с
этой армией они пытались пробиться в Киев и не пробились. Под Оржицей, где
Пятая армия делала попытку прорваться на Восток, полегло много ее командиров
и бойцов. Германа, у которого еще до войны было очень плохо с ногами,
вынесли из-под Оржицы Мария и сержант Борис Кузнецов, парень с Алтая. С
остатками войск, вырвавшихся из оржицкой каши, они сделали попытку
прокрасться через Сулу и южнее Хорола, но потерпели неудачу. В результате
Герман оказался в растянувшейся на километры колонне советских
военнопленных. Мария следовала за колонной. На привале она разыскивала мужа,
передавала ему пищу и воду, взятую в деревнях, встречавшихся на пути
колонны. Затем Герман оказался в лагере, окруженном колючей проволокой.
Здесь не было никаких строений. Спали прямо на земле. Каждую ночь умирали
сотни человек от голода, усталости, ран. Как-то вечером он купил за десять
рублей у лагерного спекулянта махорки на цигарку, накурился и потерял
сознание. На следующий день, очнувшись, понял, что скоро умрет, и решил
перед смертью сказать часовому, попавшемуся на глаза, все, что он думает о
фашистах. Пытаясь встать, он падал. Но вот распрямился и пошел. Всех, кто
был способен двигаться, угнали на работу, и он шел среди трупов и умирающих.
Когда не хватило мочи идти, пополз. И тут его заметила стоявшая за изгородью
Мария. Она кинулась к часовому и упросила его отдать ей Германа. В избе
какой-то старушки она выходила мужа. Надежды пробиться к своим у нее теперь
не было, и она решила добираться с Германом к родителям, жившим в селе
Вильховая. Герман еще очень плохо передвигался. Она продала пальто, купила
клячу и повезла его на одноколке. Кляча быстро пала. Тогда Мария повела
Германа. Он еле шагал от боли в ногах. Иногда просил: "Брось меня, я все
равно умру." Выбиваясь из сил, она упорно вела его дальше. А когда его ноги
совсем отказали, повезла на тачке. Так и добрались они до Вильховой.
Через год, перед явкой в гестапо, Герман напишет родителям такие слова
о жене: "И в личной жизни - в своей интимной - нашел, что дано найти
человеку - женщину, которая стала настоящей подругой и спутником по делу,
куда шел. Если не будет меня, очень прошу - берегите Маруську. Она - большой
молодец, и то, что она была у меня, - тоже счастье, не всегда выпадающее
людям".
Яремчуки встретили Германа приветливо. Мариша делала все, что было в ее
силах, чтобы муж быстрей поправился. Однако выздоровел он нескоро. Главной
причиной тому были не адские боли в позвоночнике, не иссушающий жар и боль в
суставах, а его душевное состояние, граничащее с отчаянием.
Постепенно Герман начал писать, хоть и не видно было конца
оккупационной тьме. Чтобы никто из жандармов, полицаев и прочих гитлеровских
прихвостней не проведал, что он пишет, Герман забирался на лежанку и там при
свете коптилки работал; предварительно закрывали наглухо ставни, а лежанку