"В.И.Зарудный. Фрегат 'Бальчик' " - читать интересную книгу автора

старался возбуждать между ними зависть и соперничество; напротив того, он
всеми силами старался передать каждому офицеру порознь любовь к своему делу.
Между этими двумя системами есть большая разница. Когда главным двигателем
служит соперничество, тогда успех одного деятеля огорчает и пугает других,
которые ему не содействуют, а, напротив того, иногда невольно препятствуют
успеху отрасли искусства. Молчание иногда более вредит, нежели безусловное
отрицание, которое может навести на путь истины людей проницательных и
беспристрастных.
Если же всех членов общества одушевляет любовь к своему ремеслу, тогда
успех каждого члена порознь радует всех вообще и все дружно стремятся к
общей благой цели, не огорчаясь успехами и преимуществами одного товарища,
начальника или подчиненного.
Нахимов избрал верный путь к той цели, которую имел в виду еще в начале
своего труженического поприща, и нельзя не сказать, что он действовал
оригинально в то время, когда многие употребляли для пользы службы, а в
особенности для своих выгод, одну только силу власти. Многие дают слишком
важное значение искусственному образованию и авторитетам; действия подобных
начальников обнаруживают иногда презрение к своим подчиненным и отрицание
той истины, что каждый человек хорош сам по себе, что в каждом из людей есть
частица божества - душа и вместе с ней сила творчества, подавленная, может
быть, неблагоприятными условиями жизни.

Бора

Восторг! Восторг! Совершенно неожиданно заревела бора, та самая
знаменитая бора, которая давно уже прославилась своим свирепством; о
подвигах ее будут сохранены предания в потомстве черноморских моряков. И я,
наконец, увидел ту бору, которая уничтожила однажды зимой целую эскадру
крейсеров, искавших приюта в коварной бухте, осененной хребтом Варада.
Как точильная машина, гудел ветер между снастями, которые гнулись
дугой, несмотря на то, что были туго натянуты.
Голосов не слышно, все наверху, спускают стеньги, реи, я стараюсь
сосредоточить внимание на работах, но не могу: радость мешает мне быть
внимательным. Я смотрю за борт и восхищаюсь видом изрытой поверхности бухты,
покрытой пеной; смотрю, как ветер рвет в клочки верхушки валов и дробит их
горизонтальным дождем; еще повыше несется водяная пыль; откуда она взялась?
кто ее знает! То смотрю на Павла Степановича и любуюсь оригинальной формой
летнего платья, обтянутого назад ветром; с удивлением прислушиваюсь к
хриплому голосу Александра Александровича, - откуда берутся у него силы так
кричать? То смотрю на воодушевленные лица офицеров, которые с удовольствием
потирают руки, но не отвлекаются от своего дела, - как я. Когда работа
кончилась, я не сходил сверху и заглядывал всем в лица.
- Пошлите на гичке офицера к поднятому со дна судну и прикажите
передать Фермопилову...
Дальше я не расслышал, что говорил Павел Степанович старшему офицеру.
Фермопилов рано утром отправился на поднятое судно для работы и с тех пор не
возвращался. Кого пошлют к нему на гичке, - думал я, - вот будет счастливец!
Какова же была моя радость, когда Александр Александрович передал приказание
мне, и я через несколько минут отвалил от борта. Не знаю почему, мне
казалось, что это удовольствие досталось мне не без содействия Павла