"Станислав Зарницкий. Дюрер " - читать интересную книгу автора

Спору нет - ума Мартину было не занимать, но стремился он всех подмять под
себя. Лишь ему, Георгу, удалось вырваться из Кольмара, а вот его братья
молодость свою погубили, прокорпев в мастерской Мартина. А с чем остались?
Узнав, что Альбрехт собирается в Базель, Георг оживился: можно
отправиться вместе. Правильное решение - вот где действительно есть чему
поучиться. Через несколько дней были они уже в пути. С братьями
Шонгауэрами - Каспаром, Паулем и Людвигом - распрощался Альбрехт тепло.
Подарили они ему на память несколько рисунков Мартина из серии о жизни
богородицы, и выпросил он у них гравюру "Искушение св. Антония", которая
поразила его буйной фантазией художника. Только тот, кого самого терзали
такие кошмары, мог изобразить их столь достоверно.
Вскоре увидел Альбрехт Дюрер перед собою Альпийские горы, покрытые
вечным снегом, величественные в своем молчании...


Базель - город своеобразный. По улицам спешат молодые люди. С ними
лучше не связываться: осмеют, обругают, а то, чего доброго, и поколотят.
Студенты... Днем их еще не так много - одолевают твердыню науки. По вечерами
от них проходу нет - дебоширят, орут песни, пьют в кабаках. Шествуют важно
господа в мантиях. Это профессора. Встретившись на улице, чинно
раскланиваются, говорить предпочитают по-латыни. Ювелирных лавок почти нет,
зато типографий не счесть. Художники здесь тоже особенные: мастеров по
алтарям маловато, сплошь мастера иллюстраций. Ничего не скажешь:
университетский город - книги в почете.
Альбрехт уже несколько дней живет у Георга. Ждет, когда тот сведет его
наконец с мастерами-типографами. Георгу, однако, некогда. Двери в доме не
закрываются, валом валят друзья, прослышав, что Шонгауэр вернулся. Побывал
Альбрехт в мастерской. Инструмент успел покрыться пылью. Нет на Георга
Дюрера-старшего. "Инструмент, - говорил он, - не бутылка с вином, которая
чем грязнее, тем дороже".
Напоминал Георгу не раз о себе, но у того один ответ: нужно сперва
обдумать, к кому идти. Лучший в городе печатник, безусловно, Иоганн Бергман,
да к нему не так просто пробиться. Избалован. Может, начать с Николая
Кеслера?
Кеслер так Кеслер. Встретились с ним в бане. Здесь, как в Нюрнберге,
она служит не только для омовений, но и для деловых встреч. По примеру
древних римлян в базельских банях дискутировали, заключали сделки, просто
убивали время. Художники - частые гости: это единственное место, где без
помех можно рисовать обнаженную натуру. Кеслер оказался покладистым
человеком. Узнав, что Альбрехт знаком с искусством иллюминирования книг - о
Шеделевой "Всемирной хронике" он уже слышал, однако не видел, так как книга
еще на дошла до Базеля, - он сразу же согласился испытать его мастерство.
Пусть приходит завтра в его печатню.
Чуть свет собрался Альбрехт к Кеслеру. Мастер еще не соизволил
спуститься вниз. Ожидая его, Дюрер успел обойти все закоулки печатни. Пришел
к выводу - у крестного дело поставлено солиднее. А тут и сам хозяин
появился. Вихрем пронесся по типографии, распекая нерадивых: ярмарка на
носу, а у них ничего не готово. Завизжали душераздирающе печатные прессы.
Мастер сразу успокоился, поманил Альбрехта в угол, где стоял стол: для
первого раза пусть изготовит гравюру - титул к письмам святого Иеронима. Да