"Станислав Зарницкий. Дюрер " - читать интересную книгу автора

комнату, где сидел пожилой человек с копною седых волос - Каспар, один из
братьев мастера Мартина. Спросил приветливо, чем может служить. Вместо
ответа передал ему Альбрехт рекомендательное письмо Рейвиха, адресованное
еще Мартину. Писал Рейвих, что, по его мнению, уготовила судьба Альбрехту
Дюреру большое будущее. Просил посодействовать. Эх, опоздал ты, Альбрехт
Дюрер, со своим письмом! Чем он, Каспар, может помочь? И он, и брат его
Пауль - золотых дел мастера. Разве Людвиг? Он учился живописи у Мартина. Но
он живет в другом доме. Начались обычные расспросы. Оказалось, что слышал
Каспар об отце Альбрехта. Над чем он сейчас работает? Как его здоровье? У
золотых дел мастеров подход к коллегам особенный. Все друг о друге знают,
друг другом постоянно интересуются.
О своем брате говорил Каспар мало. Видимо, трудно было жить и работать
с Мартином. И так был нелюдим. А как вернулся из Испании, куда ездил
неизвестно зачем, то совсем ушел в себя. Последних друзей растерял. Может
быть, болезнь была тому виною. Ждал Альбрехт, что покажет Каспар ему рисунки
мастера. Так и не дождался. Потом уж выяснил, что у него их просто-напросто
не было. Оказалось, что перед смертью навсегда покинул Мартин Кольмар и увез
с собою в Брейзах все до последнего листа, ибо рассорился и с властями
Кольмара, и заодно с родными братьями.
Примерно то же самое говорил о брате и Людвиг Шонгауэр, согласившийся
показать Альбрехту все, что он знал. Как раз перед ссорой начинали они все
вместе - Мартин, Людвиг и Пауль, который сейчас уехал в Брейзах за
оставшимся имуществом брата, - налаживать в Кольмаре производство гравюр.
Мечтал тогда покойный Мартин всех затмить в этом деле. Намеревался выпускать
гравюры сериями.
Приехал Пауль, привез несколько тюков с имуществом Мартина. Лист за
листом перебирал Альбрехт рисунки Шонгауэра, стремясь проникнуть в его
замыслы. Видел, как порой долго и мучительно искал мастер единственно верные
линии, тона, штриховку, как использовал найденное в гравюрах. Некоторые
рисунки перечеркнул с такой яростью, что карандаш прорвал бумагу. А рядом
эскиз - вроде бы ничем от уничтоженного не отличающийся. Но мастера он
почему-то удовлетворил.
Слова Каспара о том, что вся жизнь его брата прошла в бесконечных
исканиях, становились теперь понятными. И не зря, как считали братья, ездил
Шонгауэр в Нидерланды и Испанию. Выверял Мартин путь, которым шел. Каноны,
за которые цеплялся Вольгемут, были для него звуком пустым. Своих законов
искал Шонгауэр, забывая при этом друзей, родных, самого себя.
За изучением рисунков Шонгауэра незаметно проходило время. Некоторые из
них Альбрехт скопировал для себя. Но пора было и честь знать. Тем более что
разыскало его отцовское письмо. В нем удивление: если мастер Мартин умер, то
какой прок сидеть в Кольмаре? Пусть идет в Базель. Попутно старый Дюрер не
без гордости сообщал, что сервиз, заказанный императором, кажется, удался на
славу. Он намеревается сам отвезти его в Линц.
А вскоре словно снег на голову нагрянул в Кольмар четвертый из
оставшихся в живых братьев Шонгауэров - золотых дел мастер Георг. К
Альбрехту он отнесся с подозрением: кто таков, что здесь делает и почему с
ним обращаются как с ровней? Но потом оттаял Георг, стал более
разговорчивым. Однажды вдруг ни с того ни с сего заявил: пусть Альбрехт бога
молит, что не застал Мартина в живых. Почему? Тяжелый человек был, слава его
испортила. Считал, что во всем только он один прав - и в ремесле и в жизни.