"Михаил Зайцев. Час волкодава" - читать интересную книгу автора

Обычно с работы Миша возвращался, пользуясь муниципальным транспортом.
Летом еще, случалось, гонял личный автомобиль, дабы домчаться до своей
берлоги с ветерком, а зимой - ни-ни. В разгар зимы сильнее обычного хотелось
спать после суток дежурства, и Чумаков с удовольствием дремал, сидя в вагоне
метро. Если, конечно, удавалось сесть. Сладкая дрема на дерматине
метрополитеновского диванчика - изысканное удовольствие перед несколькими
часами глубокого домашнего сна.
В то январское утро Чумаков, позевывая, вышел из каменного жерла
станции метро "Третьяковская" и, привычно закуривая, не спеша побрел к
своему дому.
Когда она его окликнула, Чумаков не обернулся. Услышал за спиной
звонкое "Миша" и продолжил шагать по изувеченным солью снежным клочкам на
асфальте. Мало ли Миш темным зимним утром бредут по продрогшим московским
улицам. Кто на работу, кто в школу, кто в поисках опохмелки.
Тогда она его догнала и положила на плечо руку в синей вязаной варежке.
Подруга укатившей в норвежское королевство жены, одноклассница бывшей
супруги. Давным-давно, вспомнить страшно, Ира была свидетельницей на
чумаковской свадьбе. Сто лет не виделись. Ну, не сто, а лет шесть-семь точно
не встречались, хоть и жили в двух кварталах друг от друга.
- А ты совсем не изменился.
- Ты тоже прекрасно выглядишь.
- Ой, да ладно тебе! Лучше скажи, как поживает моя бывшая соседка по
парте.
- Наверное, лучше всех. Подробностей не знаю, пять лет ее не видел.
- Развелись?!
- Ага.
- Ты меня разыгрываешь! Что, неужели правда развелись? Слушай! Я сейчас
спешу, вечерком забегай ко мне на чашку кофе. Помнишь, где я живу? Забегай,
поболтаем.
- Кофе я не люблю, а вот если твоя мама пельмени сварганит, то...
- Мама умерла. Год назад.
- Извини.
- Ничего, ты ж не знал... А пельмени я тебе сама сварганю. Придешь?
- Во сколько?
- Часам к семи.
- О'кей.
И она побежала к метро. Высокая, чуть располневшая, немного поблекшая с
годами, скромненько одетая, без следов косметики на курносом личике, но еще
очень даже пригодная и для постельных забав, и вообще, ничего деваха, что-то
в ней есть.
"Как же я раньше не замечал в Ирке это "что-то"? - недоумевал Чумаков,
глядя ей вслед. - Раньше я Ирку совсем не воспринимал как женщину. Подружка
и подружка. Повзрослевшая девочка, серая мышка с фотографий в школьном
альбоме жены. Умненькая, но наивная. Ладненькая, но не королева и даже не
принцесса. Большой ребенок, так казалось раньше. И относился я к ней
соответственно. Где же были мои глаза?.."
Весь день она, как говорится, не шла у него из головы. Миша удивлялся,
с чего вдруг его так зацепило? Баб у него мало, что ли?.. Честно говоря, не
так уж и много у него "баб". Но есть в записной книжице телефоны особ