"Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера (про войну)" - читать интересную книгу автора

поединок.
Старший лейтенант Большешапов отбивал нападение нашего мичмана Ровнова.
Мичман явно сильнее старшего лейтенанта: ростом выше, руки длиннее, шире в
плечах. Туго приходилось Большешапову, но тренированность, знание
оборонительных приемов делали его неуязвимым. Как пружина сожмется,
мгновенно отбросит противника, и все начинается сначала. Нашла коса на
камень. Кто же кого?
Матросам хотелось, чтобы победил мичман, но солдаты уверенно говорили,
что их "старшой" и не таких обламывал.
Вот мичман и старший лейтенант снова пошли на сближение. Рывок, еще
рывок - и мичман запутался в своих широких брюках. Большешапов наступил
ногой на морской клеш, толкнул плечом мичмана в правый бок, и тот, потеряв
равновесие, грохнулся.
Отходя в сторону, вытирая потное лицо носовым платком, командир роты
сказал:
- Вот так из-за широких штанов можно жизнь потерять, - и только
теперь увидел бригадного комиссара. - Р-рота! - он хотел подать команду
"смирно", но бригадный комиссар прервал его:
- А разве армейское обмундирование вы не получили?
Командир роты смутился: не хотелось ему подводить моряков под "разнос".
Но делать нечего, вынужден был доложить:
- Матросы армейское обмундирование получили полностью, но еще не
переоделись.
Все ждали, что скажет бригадный комиссар, он попыхивал папиросой,
пускал кольцами дым да молча посматривал на нас.
"Чего он ждет?" - думал каждый про себя, но вслух сказать не
осмеливался.
Наконец комиссар стряхнул пепел с папиросы и спросил:
- Так, говорите, жалко вам с морской формой расставаться? - И,
помолчав, ответил на свой вопрос: - Конечно, жалко! А с боевыми кораблями,
на которых вы по пять-шесть лет служили, разве не жаль было расставаться?
Да, вылетели вы, орлы, из родного гнезда. Мы ведь знаем: матросы - орлы! -
Комиссар помолчал. - Вылетели, но из виду не скрылись. Ваши
товарищи-матросы, командиры ваши флотские за вами следят, думают о вас:
как-то они там? Провожали они вас на фронт, как родных. Провожали, как
верных сынов Тихоокеанского флота, преданных партии, народу, геройских и
дисциплинированных! Так где же ваша флотская дисциплина?
А побеждает, между прочим, та армия, в которой, кроме всего, высокая
дисциплина и организованность, [11] где приказ командира - для всякого
закон, где бы он ни служил: на флоте ли, пехотинцем ли, артиллеристом.
Личным желаниям, прихотям, рассуждениям тут места нет. Придется вам,
матросы, сменить форму...
Лицо бригадного комиссара было чуть бледно, левая рука зацепилась за
портупею, а правая, пока он говорил, все время была в движении: то
поднималась резко, то снова опускалась.
Мы стояли и слушали молча, позабыв о куреве. На душе обида: неужели
придется снимать клеши, надевать солдатские узенькие штанишки, обмотки. Но
понимали - прав комиссар.
А там, вдали, полыхал Сталинград...
Мы всматривались в большие черные дымы, которые поднимались высоко в