"Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера (про войну)" - читать интересную книгу автора

назначения фашистские бомбардировщики разрушили мост.
Мы вывалились из теплушек. Ждем час, другой, третий... Вглядываемся в
даль. Там, где-то на самой кромке степного простора, на нижнем обрезе
небосклона, бушует что-то непонятное; то все сплошь заволакивают черные
тучи, то пробивается сквозь них зарево, и солнце будто дробится огненными
осколками.
Ночью совершили пеший марш без дороги, по видному для всех ориентиру -
зареву пожаров на краю степи. Казалось, там же и край света.
Но то был Сталинград.
К утру зарево потускнело, зато багрово-темные тучи стали еще гуще.
Словно огромный вулкан извергался там, выбрасывая массы огня и дыма. А когда
лучи солнца чуть подрумянили просветы между тучами, над источником огня и
дыма, как мошкара, закружились самолеты.
- Что это? - спросил я.
Командир роты старший лейтенант Василий Большешапов дал мне бинокль.
Смотрю - и не верю своим глазам. Над городом в два, три, четыре "этажа" -
немецкие бомбардировщики, истребители, штурмовики, тяжелые бомбардировщики.
С разных высот они вываливают свой бомбовый груз на город. Вереницы
пикировщиков ныряют в гущу дыма и огня над центром, и там поднимаются новые
столбы красной кирпичной пыли и огня.
Неужели же там есть еще люди, и как они держатся, сражаются, просто
хотя бы живут, дышат?!
- Сталинград выдерживает очередную атаку с воздуха, - как бы отвечая
на мой вопрос, пояснил командир роты. И, помолчав, добавил: - Мы идем туда,
поэтому, морячки, сегодня же начнем готовить вас к действиям в тех условиях.
Сразу же объявили тему трехдневных занятий: подготовка к уличным боям.
С особым усердием тренировались моряки на занятиях. Работали штыком,
ножом, лопатой, метали гранаты, ползали, бегали. Каждый понимал - эта наука
нужна.
Рукопашные "схватки" иногда переходили чуть ли не в настоящие драки,
вгорячах даже разбивали один другому носы. Наш командир роты готовил своих
людей не на парад.
Сейчас он сидел на возвышенности, раскинув согнутые в коленях ноги:
каблуки сапог, подбитые толстыми металлическими косяками, глубоко зарылись в
землю; широкие загорелые ладони устало лежали на коленях.
Большешапов был доволен: учения [10] идут по плану, матросы уже умело
ловят летящую гранату и метко швыряют ее обратно в траншею, где маячат
чучела.
- С такими моряками, Степан, мы любому фашисту голову свернем! -
вырвалось у Большешапова, когда возле него остановился замполит Кряков.
Тем временем я в глубокой траншее разучивал приемы боя лопатой против
врага, вооруженного автоматом. Моим противником был солдат Реутов. Матросы
стояли на бруствере, внимательно смотрели. И вдруг Реутов изловчился и
саданул в меня очередь. Конечно, патроны были холостые.
Чтобы показать прием, надо было пропустить по траншее каждого.
Результаты оказались хорошие: со второго захода "поражений" почти не было.
В самый разгар "схватки" возле нас остановилась легковая машина. Из нее
вышел маленького роста, щуплый человек, на петлицах - малиновые ромбики.
Это был наш дивизионный начальник, бригадный комиссар Константин Терентьевич
Зубков. Спокойно покуривая папиросу, он смотрел в середину круга, где шел