"В.Зазубрин. Щепка ("Сибирские огни", No 2 1989) (про революцию)" - читать интересную книгу автора

труп, могилу, последние слова, последнюю волю, точную дату смерти. Казненный
как бы не уничтожается совсем.
Казнь негласная, в подвале, без всяких внешних эффектов, без объявления
приговора, внезапная, действует на врагов подавляюще. Огромная, беспощадная,
всевидящая машина неожиданно хватает свои жертвы и перемалывает, как в
мясорубке. После казни нет точного дня смерти, нет последних слов, нет
трупа, нет даже могилы. Пустота. Враг уничтожен совершенно."
Бланк-председатель Губернской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с
контр... Далее вырван неровный лоскут. На уцелевшей полоске записано:
"I. В 9 ч. в. свидание с Арутьевым.
2. Спросить завхоза, почему в этом м-це выдали тухлое сало.
3. Завтра общегородское собрание.
4. Юрасику на штанишки и чего-нибудь сладкого".
Подписанный протокол обыска. На чистом конце синим карандашом: "Террор
необходимо организовать так, чтобы работа палача-исполнителя почти ничем не
отличалась от работы вождя-теоретика. Один сказал-террор необходим, другой
нажал кнопку автомата-расстреливателя. Главное, чтобы не видеть крови.
В будущем "просвещенное" человеческое общество будет освобождаться от
лишних или преступных членов с помощью газов, кислот, электричества,
смертоносных бактерии. Тогда не будет подвалов и "кровожадных" чекистов.
Господа ученые, с ученым видом, совершенно бесстрашно будут погружать живых
людей в огромные колбы, реторты и с помощью всевозможных соединений,
реакций, перегонок начнут обращать их в ваксу, и вазелин, в смазочное масло.

О, когда эти мудрые химики откроют для блага человечества свои
лаборатории, тогда не нужны будут палачи, не будет убийства, войн. Исчезнет
и слово "жестокость". Останутся одни только химические .реакции и
эксперименты..." Из блокнота.
1. Сдать в газету приказ о регистрации нарезного оружия.
2. Посоветоваться с Начосо.
3. Мысли о терроре систематически записывать. Когда будет
время-написать книгу.
4. Поговорить с профессором Беспалых об электронах.
Обрывок глянцевитой бумаги для черчения. Чертеж
автомата-расстреливателя.
На внутренней стороне использованного пакета мелко красными чернилами:
"Наша работа чрезвычайно тяжела. Недаром чаше учреждение носит название
чрезвычайной комиссии. Бесспорно, и не все чекисты люди чрезвычайные.
Однажды высокопоставленный приятель сказал мне, что чекист, расстрелявший
пятьдесят контрреволюционеров, достоин быть расстрелянным пятьдесят первым.
Очень мило. Выходит, так-мы люди первого сорта, мы теоретически находим
террор необходимым. Хорошо. Примерно получается такая картина-существуют
насекомые-вредители хлебных злаков. И есть у них враги-такие же насекомые.
Ученые-агрономы напускают вторых на первых. Вторые пожирают первых. Хлебец
целиком попадает в руки агрономов. А несчастные истребители больше не нужны
и к числу спокойно кушающих белые булочки причислены быть не могут",
Но если голова тяжела, глаза красны и сон свинцом наваливается на
плечи, на спину - сложить, закрыть черную папку грудью, лицом, бородой на
нее и спать, спать, спать.
А за окнами в синем мраке шмыгающий топот ног, хруст льдинок невидимых