"Джеффри К.Зейг. Испытание Эриксоном: личность мастера и его работа " - читать интересную книгу автора

и вежливости (Haley & Weakland, 1985). Если пациент говорит на нескольких
уровнях, будет не только неэффективным, но и просто невежливым вмешиваться и
объяснять ему, что он говорит на нескольких уровнях, которые необходимо
проанализировать и понять.
Например, если пациент приходит с соматическими проблемами и терапевт
подозревает, что в их основе лежит депрессия, он не вправе обратиться к
пациенту со словами: "Итак, на самом деле никаких телесных проблем у вас
нет. На самом деле вы страдаете от депрессии, и я намерен излечить вас от
нее". Однако эриксоновский терапевт, обсуждая соматические проблемы, может
проявлять тактичность и одновременно, на нескольких уровнях, "вкрапливать"
коммуникации и задания, создающие контекст для получения пациентом доступа к
ресурсам и осознания потенциалов для перемены. Такой подход более
эффективен, поскольку включает уважение к праву пациента на отказ. Мы
занимаемся самообманом, и существуют некоторые психологические выгоды в том,
чтобы укрыться от другого отказом, то есть накинуть покров на свой
самообман. Не всегда возникает необходимость срывать такой покров. Если все
же приходится это делать, то здесь искусность предпочтительнее применения
тарана: это производит меньше разрушений и вызывает не столь упорное
сопротивление.

Роль техники

Эриксон противостоял не только теории, но и тупым рецептам "из
поваренной книги". Обсуждению специфических техник он предпочитал развитие
идеи "утилизации".
По сути, "утилизация" утверждает, что техники, изобретенные пациентом,
лучше разработанных терапевтом. Любую технику, которую пациент использует
для того, чтобы быть не эффективным пациентом, терапевт может использовать
для того, чтобы побудить пациента к эффективной жизни. Например, если
пациент "говорит по-шизофренически", чтобы поддерживать дистанцию, терапевт
может использовать тот же метод, чтобы развить эмпатические взаимоотношения.
Утилизация говорит, что лучше всего не склонять пациента к выбранной
технике, а приспосабливать психотерапию к конкретному пациенту (Zeig, 1982).
Помимо утилизации, для терапии Эриксона характерны не только
технические приемы, но и некоторые общие принципы терапии и, по сути, самой
жизни. Одним из них является гибкость в подходе. Эриксон использовал все,
что могло побудить к изменению, - будь то интерпретация, косвенное внушение
или гипноз. (Кристина Эриксон, доктор медицины, младшая дочь Эриксона,
определяла эриксоновский подход как "то, что срабатывает".) На закате своей
жизни он даже придерживался гибкого графика приема пациентов.
Продолжительность сеанса определялась задачей, а не временем. Он мог
заниматься с пациентами десять минут или четыре часа и, в соответствии с
этим, назначал плату.
Еще один принцип, выделяющий его терапию из ряда других, - способность
предугадывать. Эриксон, как правило, подразумевал желаемый результат и
применял метод, с помощью которого его можно добиться.
Сам он был ориентирован на будущее. За четыре месяца до смерти Эриксона
я вдруг спросил его: "В чем ваша цель?" Не раздумывая, он ответил: "В том,
чтобы увидеть ребенка Роксанны (его дочери)". Несколько недель спустя
родилась его 26-я внучка, Лорел.