"Джеффри К.Зейг. Испытание Эриксоном: личность мастера и его работа " - читать интересную книгу автора

и он подстрелил оленя. От неожиданности он задрожал и побледнел.
Далее Эриксон рассказал историю о конкурсе красоты: победительница
конкурса Мисс Америка плачет и дрожит. Затем он заговорил о родах. Он
рассказал о женщине, которая страшилась разрешения от бремени, хотя она
понимала, что в течение всей истории человечества женщины без труда
выполняли эту задачу. Впоследствии Эриксон объяснил мне, что в предыдущий
день, в ходе сеанса, я то входил в транс, то выходил из него.
Потом я сказал ему, что хочу приобрести "опыт якорения", чтобы можно
было понять, как использовать гипноз. Он рассказал мне еще две истории.
Первая - о бейсбольном игроке, пропустившем мяч, когда "заякорил" сам
себя. Вторая - про студента медицины, который семь лет провел на первом
курсе медицинской школы. Когда его спрашивали о том, что такое дельтовидная
мышца, он пересказывал содержание учебника, буквально, начиная с первой
страницы. Он возвращался к первой странице, потому что ему нужно было
заякорить себя.
Потом Эриксон взглянул на меня и произнес: "Ты хочешь обладать
способностью использовать гипноз в различные периоды времени. Ты входишь и
выходишь, позволяя этому случиться". Последствия этих историй сказались на
расширении возможности использовать мои гипнотические способности; больше я
не опасался неблагоприятных реакций на гипноз.
Истории подобного типа легко интерпретируются. В основном, Эриксон
переопределял мой страх "потери сознания" и позволял мне примириться с тем,
что часть начального процесса обучения может включать нежданные эмоции. По
сути, эта техника переопределения давала простор для более позитивной
интерпретации "потери сознания" (подобные чувства обычно возникают после
триумфа) и негативной интерпретации необходимости в "якоре". Однако, если
подвергать эти истории излишнему анализу, часто утрачивается гештальт. Целое
больше суммы составляющих его частей.
Истории Эриксона помогли мне и еще в одном случае. Когда в 1976 году я
приехал в Феникс, у моего отца был коронарный приступ. Мать не могла
связаться со мной, поскольку я только что перебрался в Феникс и не имел
постоянного места жительства. Поэтому она послала телеграмму Эриксонам.
Когда я пришел за телеграммой, Эриксон рассказал мне историю о своем
отце, которую я перескажу так, как помню. Она подробно описана Розеном
(1982а).
Эриксон сказал, что его отец испытал первый коронарный приступ, когда
ему было около восьмидесяти. Он очнулся в больнице маленького городка в
Висконсине и взглянул на доктора, который сказал ему: "Мистер Эриксон у вас
серьезная коронарная недостаточность. Вам придется провести в больнице пару
месяцев". Мистер Эриксон ответил: "Я не располагаю парой месяцев. Через
неделю меня здесь не будет". Через неделю он был выписан из больницы.
Прошло несколько лет, и у мистера Эриксона случился очередной приступ.
Он очнулся в той же больнице, увидел того же доктора, тяжко вздохнул и
произнес: "Только не еще одну неделю".
Несколько лет спустя у мистера Эриксона случился еще один коронарный
приступ. Когда он пришел в сознание, он сказал доктору (тому же самому):
"Знаете, док, я немного старею. Я полагаю, мне следует побыть в больнице
недельки две".
Когда ему уже было за девяносто, мистер Эриксон пережил еще один
коронарный приступ. Когда болезнь отступила, он сказал доктору: "Знаете,