"Роджер Желязны. Этот Бессмертный (другой перевод)" - читать интересную книгу автора

будет целая толпа.
Одним человеком больше - это уже неважно. Вся затея развалилась, еще не
начавшись.
- Почему бы и нет? - сказал я.


Унфор располагался внизу, в портовом квартале, возможно, потому, что
был посвящен Аге Войо - богу моря. Но скорее всего потому, что люди Мамы
Джулии всегда тяготели к гавани. В глубине острова были унфоры, обустроенные
получше, но в них было больше коммерческого духа.
Аге Войо - бог не ревнивый, поэтому множество других богов также были
изображены яркими красками на стенах унфора. Большая ладья Аге была синяя, и
оранжевая, и зеленая, и желтая, и черная, и выглядела чем-то неземным, -
точнее, неморским. Малиновый змей Дамбалла Ведо своими кольцами и извивами
заполнял большую часть противоположной стены. Папа Джо ритмично бил в
несколько здоровенных барабанов рада в глубине справа от двери, в которую мы
вошли, - единственной двери унфора. Загадочные лики христианских святых,
выполненные амфотерными красками с Титана в стиле "постураганного
сюрреализма", взирали на стены, увешанные яркими сердцами, петушиными
гребнями, могильными крестами, флажками и мачете. Трудно сказать, насколько
святым нравилось это все - они молча глядели в чужой мир из дешевых рамочек,
как из окон.
На небольшом алтаре во множестве располагались бутылки со спиртным,
фляжки, священные сосуды для духов лоа, амулеты, трубки, флажки, объемные
фотографии неизвестных лиц и, среди прочего, пачка сигарет для папы Легба.
Когда молодой унси по имени Луис привел нас в помещение, служба была
уже в разгаре. Зал с высоким потолком и грязным полом имел метров восемь в
длину и пять в ширину. Танцоры, медленно раскачиваясь, перемещались вокруг
центрального столба; их темные тела поблескивали в тусклом свете древних
керосиновых ламп. С нашим приходом в зале стало тесно.
Мама Джулия с улыбкой взяла меня за руку, подвела сбоку к алтарю и
сказала:
- Эрзули была добра.
Я кивнул.
- Она любит тебя, Номикос. Ты долго живешь, много странствуешь и всегда
возвращаешься.
- Всегда, - подтвердил я.
- А эти люди что? - она повела темными глазами в сторону моих
спутников.
- Друзья. Они не будут мешать...
При этих словах она засмеялась, и я тоже.
- Если ты позволишь нам остаться, я позабочусь, чтобы они не путались у
тебя под ногами. Мы будем стоять по краям зала, где темно. Но если ты
против, я их уведу. Я вижу, что вы уже много потанцевали, осушили немало
бутылок...
- Оставайтесь, - сказала она. - А ты приходи как-нибудь днем
потолковать со мной.
- Приду.
Она отошла от меня, и остальные танцоры освободили для нее место в
своем кругу. Несмотря на свой тоненький голосок, она была очень полная и