"Роджер Желязны. Остров мертвых" - читать интересную книгу автора

Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

ОСТРОВ МЕРТВЫХ




1

Прошу великодушно простить мне крохотное философское отступление в
качестве пролога к той истории, которую я собираюсь рассказать - но жизнь
моя изредка напоминает берег залива в Токио.
С тех пор, как я в последний раз видел этот залив, минул не один век,
так что в чем-то я могу и заблуждаться, но по рассказам очевидцев
изменилось немногое, если не считать презервативов.
Я помню гигантское пространство грязной воды, - к горизонту она,
наверное, становилась чище и ярче - помню ее вонь и зябкий плеск, с
которым вода, подобно Времени, приносила и уносила различные предметы.
Ежедневно волнами Токийского залива выбрасывались на берег разнообразные
вещи. Назови наугад - и вода рано или поздно вынесет и оставит на песке:
покойника, алебастрово-белую раковину или же розовую, подобно тыкве, с
завивающимся влево спиральным рогом, невинным, словно у единорога; бутылку
- с запиской или пустую, но если записка все-таки есть, то ее либо можно
прочесть, либо нельзя; и светлую гальку, и темную гальку, пустые лодки,
дохлую рыбешку, обрывки каната, водоросли, кораллы; - ну просто "дары
моря" и тому подобное... И если вы не тронете оставленную морем вещь и
позволите ей лежать на прежнем месте, то вода вскоре непременно заберет ее
обратно. Вот такие-то дела...
Ах да, чуть не забыл - в те времена залив был полон использованных
презервативов - медузообразных, полупрозрачных доказательств бессмертия
инстинкта к продолжению рода, только "завтра, завтра, не сегодня..."
Иногда они украшались лихой картинкой, а как-то на одном конце
обнаружилось перо. Ходят слухи, что теперь они полностью исчезли, подобно
водяным часам или крючкам на одежде - противозачаточные пилюли вытеснили
их со сцены.
Ну и что? Молочные железы также имеют свойство неуклонно
увеличиваться в объеме - но кто этим возмущается?!.
Когда ранним солнечным утром я слонялся по берегу, то озноб легкого
бриза успешно помогал мне справляться с отдыхом и восстановительной
терапией после махонькой и сугубо местной войны в Азии, забравшей моего
младшего брата.
И во время прогулки мне то и дело слышались крики птиц, хотя самих
птиц нигде видно не было. Они вносили в происходящее привкус
таинственности, и неизбежно возникало сравнение: жизнь - это некая штука,
чертовски напоминающая берег залива в Токио.
Все течет, все изменяется.
Невозможно предсказать, что именно вынесет на берег сегодняшняя
волна. Возможно, это будете вы, возможно - я; и некоторое время мы
проваляемся на песке бок о бок, а потом ледяные, трясущиеся пальцы дурно