"Василий Зеньковский. Пять месяцев у власти (15 мая -19 октября 1918 г.)" - читать интересную книгу автора

(составленным, как было упомянуто выше, по его же указаниям) созывал на 19
Мая (6 / V по старому стилю) епархиальное собрание для выбора Киевского
митрополита - а о созыве Украинского Собора, который, расходясь, назначил
срок своей новой сессии именно на 19 Мая, не только не было речи, но еп.
Никодим прямо высказывался против его созыва. Украинские церковные круги при
новых политических условиях уже не могли действовать революционно.
Возбуждение в украинских кругах по поводу срока созыва Собора, по поводу
неправильных действий еп. Никодима разрасталось чрезвычайно - и несколько
наиболее горячих голов уже выдвинули мысль о том, чтобы разослать повестки
всем членам Собора о необходимости явиться 19/V и открыть заседания Собора в
явочном порядке. Конечно, эти шаги небольшой группы были по-существу еще
более вредны для дела Украинского Собора, чем то, что делал еп. Никодим -
так как без согласия епископов принять участие в Соборе, он не мог бы, по
каноническим условиям, функционировать. С другой стороны, для работ Собора
нужно было найти помещение, разыскать средства для членов Собора и т. д.
Частичный приезд небольшого числа членов Собора только дискредитировал бы
его достоинство. Украинские круги - и умеренные, и крайние - понимали всю
невыгоду своего положения, но и не хотели просто мириться с своеволием еп.
Никодима, укрывавшегося за патриарший указ. Мало

49


этого - украинские церковные круги, в силу ряда предпринятых еп.
Никодимом мер, попадали на епархиальное собрание в очень небольшом числе, и
это очень их волновало - ибо, не имея силы не допустить епархиального
собрания, они чувствовали, что не имеют силы провести своего кандидата.
Совету Министров, занятому устроением "державы" в условиях оккупации, было
невозможно входить во все эти дела - между тем день 19 Мая приближался и
нужно было что-то делать.

При таких условиях кем-то была выдвинута моя кандидатура - и когда,
после предварительных справок, выяснились достаточно благоприятные [нрзб]
для меня, Н. П. Василенко было поручено войти со мной в предварительные
переговоры. Это было 14 Мая. Я попросил у Н. П. Василенко день на то, чтобы
иметь возможность побеседовать со своими друзьями в церковных кругах. Тут у
меня уже не было тех препятствий, какие стояли передо мной при первом
предложении Н. П., но зато еще острее стояли другие трудности. Прежде всего
и больше всего это была личная трудность - нелюбовь к политической работе,
трудность бросить совсем научную и общественную деятельность, расстаться с
той относительно спокойной жизнью, которую я вел. Я понимал, что входя в
состав Совета Министров, я разделял общую ответственность за управление
Украиной, за политические судьбы ее - и России, посколько политическое
развитие украинской "державы" не могло не иметь влияния на судьбы России.
Правда, именно в этом пункте передо мной с особенной ясностью вставало
чувство долга - послужить устроению Украины в интересах России, борясь
против сепаратизма и руссофобства. Но я не чувствовал себя политиком, не
чувствовал в себе темперамента и волевой напряженности, необходимых в
политической борьбе. Я готов был идти на работу, на труд, но не на борьбу, к
которой не чувствовал никакого влечения и в которой к тому же не видел