"Василий Зеньковский. Пять месяцев у власти (15 мая -19 октября 1918 г.)" - читать интересную книгу автора

правды вообще... При таком самочувствии было невозможно идти на предложение
Василенко - и с этим почти принятым внутренним решением я отправился к своим
друзьям по церковно-обшественной работе. У нас состоялось заседание при
участии В. И. Экземплярского, П. П. Кудрявцева, Ф. И. Мищенко, не помню еще
кого. Все горячо и настойчиво говорили о том, что, в виду создавшегося
положения, я один сейчас могу помочь найти выход из тупика, в котором
оказались церковные дела. Особенно горячился Ф.И. Мищенко (проф.
канонического права в Ду<ховной> Академии). Я его знал давно, ценил как
хорошего ученого, но всегда чувствовал в нем большую вялость,

50


иногда легкий скептицизм. Здесь - как и в последующие чрезвычайно
частые встречи во время моего министерства - я не мог его узнать - так был
он горяч и страстен, с таким огнем и силой он говорил. В нем тут (впрочем,
это мы все замечали уже с зимы) сказался и яркий патриотизм (украинский),
боль за церковный хаос, и живое ощущение неповторимости и ответственности
исторической минуты и потребность активного действия... На меня все насели,
требовали, чтобы я согласился поработать на пользу мира и устроения
церковного. Я поддался этим увещаниям - я чувствовал, что другого лица,
имеющего связи и доброе имя (и, конечно, любовь к Церкви) в обоих враждующих
лагерях нельзя было найти. Я дал своим друзьям обещание подумать и
согласиться.

Был уже вечер. Я пришел к родным, рассказал им все дело. Все
по-существу были против - ни у кого не было уверенности ни в прочности
только что создавшегося режима, ни в возможности плодотворной деятельности
при запутанном церковном положении, все просто жалели меня - но никто
особенно не уговаривал меня противиться предложению Василенко... Я помолился
Богу, подумал немного в одиночестве - и решил пойти на работу, меня
ожидавшую, решил ответить согласием на предложение Василенко. Тогда я не
сознавал, каким роковым для всей моей жизни был этот шаг... Если бы я мог не
только предвидеть, но даже предполагать, что мне придется оставить Россию -
на долгие годы, быть может, навсегда, - покинуть все, что у меня было
дорогого - я конечно ни за что не согласился бы оставить мирный путь учебной
и общественной работы. Но будущее было совсем закрыто в тумане, и у меня не
было серьезных мотивов отказываться от ответственной работы. Я знал, что иду
на жертву, что очень много потеряю вследствие этого - но не представлял себе
все-таки, как велика будет жертва...

В 11 ч. веч<ера>, как было условлено, Н. П. Василенко спросил меня по
телефону, согласен ли я взяться за руководство Министерством Исповеданий.
Когда я ответил ему согласием, он сказал, что сейчас пошлет за мной
автомобиль, что я должен сейчас же приехать на заседание Совета Министров и
поговорить с Гетманом и Лизогубом. Мне не очень понравилось, что вступать в
должность пришлось ночью, но делать было нечего. Через 10 минут я уже мчался
по улицам Киева к бывшему дворцу Генерал-Губернатора, где жил Гетман.

Когда я подъехал к дворцу, меня поразила вооруженная его охрана (из