"Василий Зеньковский. Пять месяцев у власти (15 мая -19 октября 1918 г.)" - читать интересную книгу автора

106


нием, описываемой дальше в этой же главе). В том, что я выбрал сам, где
было больше правды, проявлялось уже мое личное вмешательство? Конечно да - и
в этом вся рискованность моей позиции (которая тем отлична от позиции
Лотоцкого, что я не фальсифицировал соборных решений, не изгонял чужой мне
группы - утверждение чуждого мне по духу митр. Антония (о моих новых личных
отношениях с м. Антонием уже в эмиграции, неожиданно завершивших
драматическую борьбу с ним, я упомяну в "эпилоге") - есть лучший пример моей
лояльности - не давил на церковное мнение: я действовал лишь как отдельный
член Церкви, пользуясь средствами и возможностями власти, но никогда не
прибегая к насилию, к фальсификации, к подкупам и т. д.). Я глубоко уверен,
что в переходные эпохи иначе действовать (т. е. как Карташев) значит просто
умыть руки - и если бы Господь меня поставил быть Министром Исповеданий в
будущей свободной России - я прежде всего всячески стремился бы вызвать к
жизни Собор, обеспечивая, насколько, конечно, это отвечает церковному
уставу - каждому течению право участия (что не относится, конечно, к
отпавшим от Церкви живоцерковникам, обновленцам и даже митр. Евлогию, -
подлежащим, прежде всего, церковному суду), - а в то же время собрал бы и в
Министерстве лучшие (с моей точки зрения) церковные силы для активной
разработки и пропаганды здоровых идей.

Я потому пишу все это, что мне хочется уяснить ту "шаткую" (а
по-моему - творческую, ибо свободную от всякого насилия) позицию, которую
как-будто занял я в вопросе об отношении светской власти к Церкви. Я уверен,
что всякий, кто умеет властвовать, но кто в то же время понимает
церковность, не может превратиться ни в слугу одного церковного течения, ни
в насильника Церкви, а должен, предоставляя свободу соборному управлению,
"не без ума меч носить", проявлять инициативу и творческое вмешательство в
жизнь Церкви. Притом на обе стороны - т. е. не только в отношении к
церковной власти, но и к светской. См. дальше о борьбе моей в Совете
Министров за церковную шк<олу>. Это не есть ни фашизм, ни цезарепапизм... и
если бы на Украине была бы нормальная жизнь не 7,5 месяцев, а 7 лет, если бы
я оставался Министром Исповеданий это время, я уверен - да простится мне эта
самоуверенность - что я был бы оправдан самой жизнью.

Для читателя, надеюсь, ясна теперь моя позиция в отношении к Собору. Я
просил Товарища Министра, К. К.

107


Мировича, постоянно или самому присутствовать на Соборе , или заменять
себя кем-либо, следил за работами Собора, а сам был лишь один еще раз,
когда, по моей инициативе, Гетман посетил Собор. Гетман приготовил
специальную речь - конечно, составленную в тонах "незалежной" (независимой)
Украинской державы, проникнутую сильным националистическим настроением -
этого ему нельзя было избежать - но вместе с тем очень корректную в
отношении внутренних церковных отношений и в этой части очень