"Мишель Зевако. Смертельные враги ("История рода Пардальянов" #5) " - читать интересную книгу автора

наших , лишить нас прямого наследника , полагая , что Генрих Наваррский не
способен править во Французском королевстве как еретик и зачинщик ереси ,
всем своим добрым и верным подданным объявляем: Его Величество Филипп II ,
король Испании , есть единственный , кто может наследовать нам на
французском троне , будучи супругом Елизаветы Французской , нашей
возлюбленной сестры , преставившейся ранее , и призываем наших подданных ,
оставшихся верными сынами Святой матери Церкви , признать его нашим
воспреемником и единственным наследником."
- Сударыня, - сказал Монтальте, когда увидел, что Фауста закончила
чтение, - слово короля имеет во Франции силу закона, и посему это воззвание
толкает в партию Филиппа две трети Франции. Таким образом, Генрих Беарнский,
покинутый всеми католиками, обнаружит, что его надежды рухнули навек. Его
армия сократится до кучки гугенотов, и ему не останется ничего другого, как
поспешно вернуться в свое Наваррское королевство, да и то если Филипп
согласится ему его оставить. Тот, кто принесет Филиппу этот пергамент,
доставит ему, таким образом, и корону Франции... И если этот человек
обладает таким выдающимся умом, как вы, сударыня, он может вести переговоры
с испанским королем, отнюдь не забывая и своих интересов... В Италии ваша
власть свергнута, сама ваша жизнь здесь в опасности. При поддержке Филиппа
вы сможете обрести такое могущество, которое наверняка пришлось бы по душе
честолюбивейшему из честолюбцев. Я отдаю этот пергамент в ваши руки и прошу
вас о помощи: доставьте его Филиппу!
Фауста опустила в задумчивости голову.
Ее сын? Он был под охраной Мирти, и Сиксту V до него не дотянуться...
Позже она сможет разыскать его.
Пардальян?.. Его она также отыщет немного погодя.
Монтальте?.. Что касается его, то решать надо было немедленно. И она
решила: "Ах, этот? Да он попросту станет моим рабом!"
Вслух же сказала:
- Если человек зовется Перетти, у него должно быть довольно честолюбия,
чтобы действовать себе во благо... Для чего вы вырвали для меня это
помилование у Сикста?.. Для чего помешали мне умереть?.. Зачем открываете
передо мной это блистательное будущее?
- Сударыня... - пробормотал Монтальте.
- Я скажу вам: потому что вы любите меня, кардинал!
Монтальте упал на колени, умоляюще протянув к ней руки.
Повелительным жестом она остановила страстные излияния, которыми готов
был разразиться молодой человек:
- Молчите, кардинал. Не произносите непоправимых слов... Вы любите
меня, я знаю. Что ж, пусть так. Но я, кардинал, не полюблю вас никогда.
- Почему? Почему? - простонал Монтальте.
- Потому, - серьезно отвечала она, - что я уже люблю, кардинал
Монтальте, а Фауста не может любить одновременно двоих.
Монтальте гневно выпрямился:
- Вы любите?.. Любите?! И вы говорите это мне?!
- Да, - просто ответила Фауста, глядя ему прямо в глаза.
- Вы любите! Но кого?.. Пардальяна, ведь так?..
И Монтальте яростным жестом выхватил кинжал. Фауста, недвижно лежавшая
на кровати, спокойно посмотрела на него и голосом, от которого у Монтальте
похолодело сердце, сказала: