"Зеев Жаботинский. О железной стене " - читать интересную книгу автора

независимости.
В переводе на простой язык это означает изгнание Англии из Месопотамии
и Египта, изгнание Франции из Сирии, а потом, быть может, также из Туниса,
Алжира и Марокко. С нашей стороны хотя бы отдаленно помогать этому было бы и
самоубийством, и предательством. Мы опираемся на английский мандат; под
декларацией Бальфура в Сан-Ремо подписалась Франция. Мы не можем участвовать
в политической интриге, цель которой отогнать Англию от Суэцкого канала и
Персидского залива, а Францию совершенно уничтожить как колониальную
державу.
Такую двойную игру не только нельзя играть: о ней даже и думать не
полагается. Нас раздавят - и с заслуженным позором, - прежде чем мы успеем
шевельнуться в этом направлении.
Вывод: ни палестинским, ни остальным арабам мы никакой компенсации за
Палестину предложить не можем. Поэтому добровольное соглашение немыслимо.
Поэтому люди, которые считают такое соглашение за conditio sine qua non[2]
сионизма, могут уже теперь сказать; non, и отказаться от сионизма. Наша
колонизация или должна прекратиться, или должна продолжаться наперекор воле
туземного населения. А поэтому она может продолжаться и развиваться только
под защитой силы, независящей от местного населения, - железной стены,
которую местное население не в силах прошибить.
В этом и заключается вся наша арабская политика: не только "должна
заключаться", но и на самом деле заключается, сколько бы мы ни лицемерили.
Для чего декларация Бальфура? для чего мандат? Смысл их для нас в том, что
внешняя сила приняла на себя обязательство создать в стране такие условия
управы и охраны, при которых местное население, сколько бы оно того ни
желало, было бы лишено возможности мешать нашей колонизации административно
или физически. И мы все, все без исключения, каждый день понукаем эту
внешнюю силу, чтобы она эту свою роль исполняла твердо и без поблажек. В
этом отношении между нашими "милитаристами" и нашими "вегетарианцами"
никакой существенной разницы нет. Одни предпочитают железную стену из
еврейских штыков, другие из ирландских; третьи, сторонники соглашения с
Багдадом, готовы удовлетвориться багдадскими штыками (вкус странный и
рискованный); но все мы хлопочем денно и нощно о железной стене. Но при этом
мы же сами зачем-то портим свое дело декламацией о соглашении, внушая
мандатной державе, будто дело не в железной стене, а в еще новых и новых
разговорах. Эта декламация губит наше дело; поэтому дискредитировать ее,
показать и ее фантастичность, и ее неискренность - это есть не только
удовольствие, но и долг. IV
Вопрос не исчерпан, я еще вернусь к некоторым его сторонам в следующей
статье.
Но считаю нужным здесь же вкратце сделать еще два замечания. Во-первых:
на избитый упрек, будто выше изложенная точка зрения неэтична, отвечаю:
неправда. Одно из двух: или сионизм морален, или он не морален. Этот вопрос
мы должны были для себя решить раньше, чем взяли первый шекель. И решили
положительно. А если сионизм морален, т.е. справедлив, то справедливость
должна быть проведена в жизнь независимо от чьего бы то ни было согласия или
несогласия. И если А, В или С хотят силой помешать осуществлению
справедливости, ибо находят ее для себя невыгодной, то нужно им в этом
помешать, опять-таки, силой. Это этика; никакой другой этики нет.
Во-вторых, все это не значит, что с палестинскими арабами немыслимо