"Луи Жаколио. В трущобах Индии " - читать интересную книгу авторадругих маленьких подарков на память, - священные обычаи, от которых
осужденные на смерть никогда не отступают, - что боялся, помешав ему в этих интересных занятиях, вызвать какое-нибудь восклицание и тем внушить подозрение относительно планов, затеваемых для их спасения. Честный Барнет писал с таким спокойствием, что беспристрастный свидетель этой странной сцены, где комизм так тесно соединялся с драматизмом, что их нельзя было отделить друг от друга, возымел бы самое лестное мнение относительно его мужества. Он решил пожертвовать своею жизнью и умереть, как джентльмен, не забыв ни одного из обычаев, установленных бесконечным рядом осужденных. Особенно замечательно было его завещание; он не имел никакого решительно имущества, но как уйти из этого мира, не сделав никакого завещания! Он взял последний лист бумаги и написал: "Это мое завещание. "Сегодня я, здравый телом и душою, готовясь умереть нежелательным для меня способом по вине этого негодяя Максуэлла - да будет на нем проклятие Божие - завещаю своей семье..." Смущенный остановился он на этом слове. - Что мне завещать своей семье, Фред? - Свои последние мысли, - отвечал, улыбаясь, Сердар. - Правда ведь, а я не подумал об этом. И он продолжал: "Завещаю своей семье мои последние мысли и четыре пряди волос, приложенные здесь. Передаю младшему брату своему Вилли Барнету все мои англичанами в королевстве Аудском, и разрешаю делать с ними, что он пожелает." "Я умираю американцем, как и родился им; я прощаю всех, кого ненавидел в этом мире, за исключением этого негодяя Максуэлла, без которого я, наверное, достиг бы самых верхних пределов старости". Он прочитал все это вслух. - Все, не правда ли, Фред? - Превосходно! - отвечал Сердар, который, вопреки всей торжественности этой минуты, еле удерживался от того, чтобы не засмеяться. Боб Барнет, довольный его одобрением, подписал завещание и запечатал, а затем встал и позвал одного из сторожей, которому и вручил запечатанный конверт. В эту минуту в камеру вошел офицер, командующий взводом солдат, которые должны были вести осужденных к месту казни, и объявил, что наступила роковая минута. - Нам забыли дать стаканчик виски и последнюю сигару, господин офицер, - сказал Боб с сознанием собственного достоинства. - Неужели вам неизвестны эти традиции? Офицер немедленно распорядился, чтобы ему дали то, о чем он просил. Боб залпом выпил стаканчик виски и закурил сигару. - Идем, - сказал он, - я готов. Такое удивительное и истинно американское мужество поразило всех свидетелей этой сцены. Честный Барнет думал, что следует позировать для истории и позировал. |
|
|