"Луи Жаколио. Месть каторжника" - читать интересную книгу автора

герб новой связью с одной из наиболее старинных фамилий аристократического
предместья, однако, он не торопился, выжидая исполнения своего честолюбивого
замысла занять важный пост министра юстиции, о чем сильно хлопотал герцог де
Жерси. От природы этот молодой человек обладал чрезвычайно чувствительным
сердцем, но примеры Трэнкара-отца и наставления скептика де Жерси, который
никогда не скрывал от него, что этот Трэнкар являлся отцом лишь inpartibus
extra, немало способствовали тому, чтобы уничтожить эти качества, зато в его
жизни был элемент чисто идиллического характера, который, подобно оазису в
пустыне, освещал его душу и ум среди той лихорадочной и развратной жизни,
которая из среды придворных распространилась и на весь Париж.
Лет за шесть до описываемого времени случай привел его в местечко Лила.
Было воскресенье и к тому же праздничное. Наступала ночь. Со всех сторон
неслись веселые песни и бесконечный смех, у пресыщенного молодого человека
явилось желание смешаться с этой толпой, которая не знала его, и посмотреть,
откуда это веселье, что возбуждало даже его зависть. Он отослал своего
кучера и грума, сказав им, что вернется пешком или на извозчике, и
направился в беседку при ресторане, ярко освещенном и отличавшемся особым,
царившим там весельем.
Пять или шесть семейств рабочих - отцов, матерей и детей - сидело за
столами, и все взапуски работали челюстями, дело подходило уже к десерту, и
дешевенькое вино, смешанное с сельтерской водой, лилось рекой. Мужчины
вполголоса напевали что-то вроде прелюдии к имеющему быть концерту, но
каждый тянул, кто во что горазд, женщины с раскрасневшимися лицами хохотали
во все горло, откинувшись на спинки своих стульев, между тем как дети,
привыкшие за неделю к скудной пище и черствому хлебу, с остервенением
набрасывались на остатки предоставленного в их распоряжение гуся и в то же
время набивали свой рот кремом, миндальным тортом и бисквитами.
Эти народные веселья и пиршества, которые скромные труженики могут себе
позволить лишь изредка, возбуждая сначала улыбку, вызывают затем и слезы у
всякого человека, не совсем бессердечного, когда он подумает, что эти
несчастные и обездоленные могут пользоваться такими минутами беззаботности и
отдыха лишь два-три раза в году.
Поль де Марсэ огляделся вокруг, подыскивая себе свободный уголок, где
бы мог поместиться, но все было занято, и он хотел уже было уйти, как чей-то
грубый голос вскричал: "Ну, детки, потеснитесь немного и дайте местечко
этому господину".
Поль де Марсэ обернулся на шум отодвигаемых тарелок, поблагодарил,
грациозно раскланявшись, и, заняв только что предложенное ему место в конце
стола, спросил все необходимое, чтобы приготовить чашку чая. Он непременно
хотел сделать это сам. Хозяин ресторана, увидев вошедшего молодого человека,
аристократа, изящно одетого, поспешил тотчас же ему услужить, что касается
присутствующих, особенно женщин, то все смотрели на него с тем наивным
любопытством, которое простой народ выказывает в подобных случаях к людям,
превосходство которых он инстинктивно чувствует.
Поль де Марсэ действительно был самый красивый и элегантный молодой
человек, какого только можно себе представить. Стройный, немного выше
среднего роста, полный здоровья и сил, он унаследовал еще от матери редкую
красоту, которая не переставала привлекать внимание женщин. Поль де Марсэ
знал об этом, но это нисколько не возбуждало его тщеславия, так как, в
сущности, он не был пустым человеком или фатом, хотя, из-за своего