"Луи Жаколио. Берег Слоновой Кости" - читать интересную книгу автора

себе тем, кто приходит в таком воинственном виде. Вы не думаете ведь, чтобы
во Франции позволили прогуливаться тремстам неграм, вооруженным, как на
войну.
- На них выслали бы жандармский эскадрон, - перебил Барте.
- Зачем же требовать вам от боязливых и суеверных дикарей того, чего вы
не можете получить от цивилизованной нации... Сплетем венки тем
путешественникам, которые идут одни, это пионеры прогресса и будущности, но
выкинем из рядов человечества те разбойничьи отряды под начальством
авантюристов, которые под предлогом открытий, отправляются воевать в центр
Африки и сжигают целые деревни за то, что они не пускают их на свои земли.
Эти люди достигают только одного результата: они готовят верную смерть для
всякого европейца, который захочет потом следовать по одной дороге с ними.
- Вы правы, друг мой, - продолжал молодой офицер, - толпа,
восхищающаяся издали этими мнимыми учеными экскурсиями, идущими с карабином
и пушкой, не знает вообще, при каких условиях делаются эти экспедиции. Нет
ни одного жителя в центре Африки, который не знал бы, что все эти стада
невольников, увозимых на берега уже несколько столетий, предназначаются
белым людям, покупающим их, для того, чтобы заставлять работать, и надо
признаться, к нашему стыду, что до самого последнего времени мы давали знать
о себе неграм только как торговцы человеческим мясом. На каждого белого негр
смотрит как на врага, который похищает его у семьи, у обрабатываемых им
полей, и этот-то общий страх делает столь трудным путешествия внутри
африканского материка. Я слышал эти подробности от старого пионера, который
объехал целый свет и уверял меня, что страх попасть в неволю - главная
причина ненависти негра к европейцам. Если вы путешествуете один, - говорил
он мне часто, - вас принимают за шпиона, высматривающего, много ли жителей в
краю и прибылен ли торг людьми, и тогда стараются освободиться от вас; если
вы являетесь с многочисленным отрядом, все мирные, земледельческие племена
бегут при вашем приближении, а если в деревне живут воины, все вооружаются и
нападают на вас. Все правительства в центре Африки феодальны и имеют три
касты, встречающиеся в колыбели всех народов - воинов, жрецов, крестьян.
Люди эти живут как попало, как жили европейцы в первые времена средних
веков, но разве то, что они находятся еще на заре цивилизации, дает право
под предлогом открытия источника Нила бродить по их стране шайками и убивать
при малейшем признаке неприязненности? Рабство уничтожено на бумаге, я с
этим согласен, но в действительности оно продолжает существовать; потом,
разве эти люди могут легко забыть страшные войны, периодически затеваемые их
царьками и феодальными владетелями с единственной целью достать себе
невольников, которых они перевозят в гавани, посещаемые торговцами негров?
Европа должна пенять на самою себя, на способы развращения, которые она
употребляла, на постыдный торг, которым она занималась, чтобы достать
работников для своих колоний, если с пятнадцатого столетия центр Африки от
обоих тропиков до экватора закоснел в грабеже и в войнах. Поэтому мы не
должны удивляться, если негры обращаются с нами так, как прибрежные народы
Средиземного моря обращались когда-то с пиратами, которые из Алжира, Триполи
и Туниса являлись похищать их жен и детей... Я согласен с вами, Гиллуа,
здесь следует путешествовать только одному или втроем и вчетвером,
поселиться сначала, как Ливингстон, в прибрежных деревнях и мало-помалу
подвигаться внутрь только в том случае, когда слышишь вокруг себя: "Эти
белые добры, они не покупают негров".