"Луи Жаколио. Сердар " - читать интересную книгу автора

морской службе бывает пора, при наступлении которой периодически выползают
жалкие пресмыкающиеся из тины гаваней и неисследованных глубин
административных трущоб; это та пора, когда следует отправление в колонии".
Исчерпывающая характеристика!
Однако Жаколио к таким чиновникам не принадлежал. Это мы можем
утверждать с большой долей уверенности. На место своей службы, во
Французскую Индию, он прибыл, видимо, после окончания одного из упомянутых
востоковедческих учебных заведений. Он неплохо знал "язык богов" санскрит
(позднее в книге "Индоевропейские и африканские традиции" Жаколио опубликует
краткую санскритскую грамматику), а также некоторые живые языки Индии,
прежде всего - хиндустани и тамильский. К Жаколио с полным основанием можно
отнести те слова, которыми он характеризует Сердара; "...Он был не из числа
тех вульгарных авантюристов, которые бегут к чужеземным берегам из-за
недоразумений с правосудием собственной страны".
Служба писателя начиналась в административном центре французских
колонистов, в Пондишери, "самом восхитительном городе Востока". Позднее он
восторженно опишет его в "Сердаре": "Невозможно смотреть на этот город и не
залюбоваться им, жить в нем и не любить его, уезжать из него и не хотеть
вернуться... Вернуться навсегда". Красоты природы, мягкий климат,
размеренная спокойная жизнь не могли стереть в душах колонистов воспоминания
о прежнем колониальном могуществе Франции в Декане, от которого к середине
XIX века сохранились лишь жалкие остатки. Эта горечь то и дело прорывается в
произведениях Жаколио. Немало ее и в "Сердаре". "...Не могу забыть, что
Англия в течение нескольких столетий постоянно пользовалась самыми тяжелыми
событиями нашей истории, чтобы разорить Францию, вырвав лучшие жемчужины из
ее колоний", - сетует Фредерик Де-Монморен. Правда, писатель сильно
преувеличивает и размеры французских владений, и характер подчинения местных
феодальных властителей европейцам. Кажется, соответствие своих представлений
исторической реальности его здесь совершенно не волнует. Он верит
полулегендарным преданиям, а на всякое возражение у него уже готов ответ,
который впоследствии он вложит в уста одного из персонажей "Грабителей
морей", мистера Фортескью: "Горе тем народам, которые не умеют хранить своих
преданий!"
Французский колониальный чиновник вообще не склонен был докапываться до
истины. Идеал такого служаки выражает персонаж романа "Берег слоновой
кости": "... Величие, силу и прочность французской администрации составляет
то, что ее члены знают только официальную правду, а официальная правда - это
воля начальства. Мы - орудие правительства".
Учитывая быстрое продвижение по службе Жаколио, он не слишком далеко
отклонялся от этого идеала: 1865 год он встречает советником-аудитором
апелляционного суда в Пондишери, 1866-й - судьей, в 1867 году его переводят
председателем суда в Чандернагор. Впоследствии писатель даст этому городку
такую характеристику: "Наша маленькая столица на берегах Ганга. Здесь все
говорит вам о Франции. И нигде нет такой роскошной растительности, такого
кроткого и прекрасного населения". А потом он несколько лет провел в той же
должности на различных островах Полинезии.
Однако рутинным путем чиновника-администратора Жаколио все же не пошел.
Природная любознательность, желание понять культурные традиции народов,
среди которых ему пришлось жить, открыли пытливому уму и чуткой душе
будущего писателя необычайный мир.