"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

пятым сектором, одновременно был заместителем начальника полигона по науке.
В 1956 году возглавил полигон. Получил звание генерал-лейтенанта.
И несловоохотливый обычно Горячев рассказывал, что его во время учебы в
артиллерийской академии приглашали сниматься в роли гренадера-богатыря.
Потом узнал, что Горячев воевал под Сталинградом, дошел до Берлина, имел
пять орденов, еще в войну стал майором. Не ведал я тогда, что он был болен и
в сорок пять лет будет уволен по этой причине. Мало знали мы друг о друге...
Не помню случая, чтобы на полигоне кто-то пожаловался медикам на
повышенную дозу радиации. Может, потому, что жаловаться было небезопасно.
Пришел я как-то в поликлинику полигона и говорю женщине-врачу:
- У меня температура, потому что сегодня получил много рентген.
- Замолчите немедленно! - возмутилась эскулапша. - Я не знаю никаких
ваших рентгенов, не знаю, где вы были и чем занимались. Это не мое дело. У
вас грипп...
- Да нет у меня гриппа. Поверьте, я был сегодня в опасной зоне и что-то
почувствовал неладное. Температура, поташнивает...
- Мне запрещено говорить об этом. Если вы даже облучились, я обязана
записать, что у вас грипп. Как и вы, я давала подписку.
На следующий день, проходя мимо жилого дома, я увидел на балконе ту
женщину-медичку. Она смотрела в бинокль в сторону Опытного поля. Из комнаты
слышался мальчишеский голос:
- Мама, я же тебе сказал, что сегодня атомного взрыва не будет...
Выходит, многое она знала, за исключением того, чем и как помочь
больному, получившему высокую дозу радиации. Но не медики были повинны в
том, что не могли оказать действенную помощь людям, пострадавшим от атома. И
даже не секретность ограничивала их лечебную практику. Проблема исцеления от
лучевой болезни не только в те годы, но и теперь, как свидетельствует
Чернобыль, не решена.
Тягостный разговор с начальником пятого сектора.
- Сожалею, но вынужден передать на вас дело военному прокурору, -
ошеломил меня полковник Гуреев. - По вашей вине несколько солдат с сильными
ожогами от боевых радиоактивных веществ отправлены на лечение в московский
госпиталь.
- В чем же моя вина? - удивился я.
- Вы испытывали БРВ, заразили солдатское обмундирование, надетое на
чучела, и бросили в поле. Солдаты надели это обмундирование на себя и сильно
пострадали. Не убрав зараженные объекты, вы уехали отдыхать...
Мне стоило больших усилий отвечать спокойно:
- Я не разрабатывал и не испытывал БРВ, даже не знаю о поражающих
свойствах этого оружия. Испытывали его специалисты-химики. К тому же я не
испытывал и обмундирование, не выставлял манекены. Получив около сотни
комплектов обмундирования, в соответствии с вашим приказом, я все это выдал
под расписку химикам. А когда они закончили работу, потребовал от них акт о
том, что зараженное обмундирование уничтожено. Акт у меня в сейфе.
Продовольствие, которое я выставлял на площадке, сжег лично и убежден, что
ни один сухарь, ни одна банка консервов не остались в поле.
- Хорошо, - словно точку поставил Гуреев.
Выяснилось, что солдаты получили ожоги не боевыми радиоактивными
веществами, а кислотами, составлявшими один из компонентов начинки бомбы.
Жизнь и здоровье их вне опасности. Просто парням не хотелось носить