"Лев Жданов. Грозное время (Роман-хроника 1552-1564 гг.) " - читать интересную книгу автора

Всюду народ ликованьем и громкими приветами встречал победителя-царя.
Путь ему, как библейским вождям, устилали одеждами, целовали край его одежд,
стремена его коня. На Москве - митрополит, духовенство, цари иноземные,
бояре и князья, а главное - весь народ, собравшийся к радостному дню встречи
издалека, - сотни тысяч людей, море людских голов пало ниц, склонилось перед
юным вождем земли, восклицая:
- Здрав буди на многие лета царь Иван Боголюбивый! Да живет покоритель
юрта Казанского... освободитель рабов христианских из плена агарянского!
От восторга замирала душа честолюбивого юного царя, сжималось радостно
и сладко сердце. Казалось ему, что не наяву, а во сне видит он сказку
волшебную, о которой грезил немало дней.
И постарался царь, чем мог, отплатить со своей стороны народу,
духовенству и ратным людям с их начальниками за любовь и службу верную.
Три дня длился пир, устроенный царем для знати и для народа. Не в одной
Москве - и по другим городам столы всенародные были устроены, бочки с
напитками выставлены для люда простого.
Не считая поместий и вотчин, коней, нарядов дорогих и шуб с царского
плеча, розданных окружающим, - одно угощение обошлось казне царской почти
что в миллион рублей на наши деньги. А если помнить, что пуд говядины стоил
20 копеек, что хлеб стоял в такой же малой цене, - можно себе представить,
как щедро угощал землю ее державный хозяин на радостях победы, на двойной
радости от рождения первенца, царевича Димитрия.
Но стишком велика была удача царя Ивана и всей земли его, чтобы
завистливый Рок не постарался омрачить веселых дней. Радость победы,
купленной потоками своей и вражеской крови, замутилась очень скоро.
Еще не отпировали шумных пиров, только успел съездить Иван с царицей и
царевичем Димитрием к Сергию Преподобному, в Троицкую лавру, где у мощей
святителя в Троицком соборе архиепископ Ростовский Никандр крестил княжича,
как уже появились первые тучи - и со стороны вновь завоеванного царства
Казанского, и от соседнего Новгорода Великого, и от Пскова.
В новом владении, с таким трудом завоеванном, в царстве Казанском, там
голод настал, неизбежное последствие войны. А бояре, ставленники московские,
не заботились о земле, о людях, старались только нажиться поскорей да
побольше. Кочевники, горцы, луговые и приречные черемисы, чуваши и вотяки -
все возмутились против христианского ига, чуждого им по духу, невыносимого
по бессердечию представителей новой власти. Стычки пошли, и часто терпели
урон русские.
А в Новгородской и Псковской земле чума жестокая сразу появилась,
словно вспыхнула, и широко, пожаром разлилась кругом.
Вместе с добычей военной, с шелками, нарядами и сосудами дорогами,
награбленными у казанцев, занесли ужасную гостью домой из Казани
новгородские и псковские ратники, не брезговавшие достоянием мертвых,
снимавшие дорогие уборы с казанцев, павших от болезней, с зачумленных
трупов, которые валялись на площадях и на улицах покоренного города.
Первые оставили новгородцы бой, первые кинулись на грабеж, хватая, что
на глаза попадется. И на них обрушилась всею силою "кара Господня". Откуда
началась болезнь, трудно было решить. Толковали, что один новгородец, Пинай
Потяков, ворвался в главную мечеть, на ступенях которой убит был
Шериф-мулла, нашел там ящик небольшой, печатями многими запечатанный. Так
его Пинай и в лагерь уволок, домой привез, не раскрывая. А дома стал