"Сергей Жемайтис. Вечный ветер (Другое название - Плавающий остров)" - читать интересную книгу автора

братьев, и все стало так, как в те давние времена, когда еще не разразилась
первая страшная буря.
Харита закончила свою речь радостным гимном, воспевающим наступившее
вечное счастье всех детей Океании.
- Я ничего подобного никогда не слышал и не представлял! - воскликнул
Костя, когда Павел Мефодьевич, поблагодарив Хариту, выключил толмача.
- Где же ты мог такое услышать? - спросил он с улыбкой. - Только здесь.
Да, сегодня старушка была в ударе. Вы поняли философский подтекст: всякое
познание обходится дорого. Особенно для первооткрывателей. Старая истина, и
ты прав, что поразительно слышать ее от наших братьев по разуму.
- Все это так, Павел Мефодьевич. - Костя подошел и остановился возле
него. - И философия, и поэзия, и старая истина - все это, возможно, есть в
рассказанном мифе. Я ждал другого.
- Чего?
- Правды! Ваша Харита лгунья. Я не поверю, чтобы ей не было известно о
преступлениях людей в отношении ее сородичей. Наши предки уничтожали их
сотнями тысяч, чтобы получить жир и кожу. Я читал в старой книге, что
дельфинов просто убивали ради забавы и это не считалось преступлением! Как
же можно все это забыть и превратить в сказку? Или это нарочно, из
педагогических целей? Ведь сегодня она рассказывала детям!
- И взрослые любят слушать то же. И если им попытаться рассказать
правду, они просто не поверят. По их представлениям, человек не может
причинить дельфинам зло. Он их брат, друг, союзник. Впоследствии,
когда-нибудь они постигнут жестокую историческую правду, как ее постигаете
вы. И так же будут относиться к ней со снисходительным недоумением.
Разумному существу свойственно любые катаклизмы рассматривать с позиций
своего времени, основываясь на современных условиях жизни, на утвердившихся
этических нормах.
Мы вышли из лаборатории в темную, душную ночь. Ветер не приносил
прохлады.
В лагуну с плеском и фырканьем, рассыпая огненные брызги, ворвался
отряд дельфинов-патрулей. Тела их светились.
Я был весь под влиянием рассказа Хариты и Костиной горячей тирады. Мне
захотелось остаться одному, разобраться во всем и мысленно посоветоваться с
Биатой. Я искал глазами и не мог найти ее спутник.
Костя понял, что я ищу, и сказал:
- Облака...
Павел Мефодьевич с минуту постоял молча, в тишине ясно слышался глухой
стук в его груди. Затем он взял Костю под руку и сказал:
- То, что ты назвал ложью, - поэзия. А поэты никогда не были лгунами.
Довольный парадоксом, он засмеялся квохчущим смехом, как смеются
дельфины, подражая людям, и быстро пошел по голубой дорожке.
Костя шепнул еле слышно:
- Все ясно. У него мозг дельфина. Остальное - сам понимаешь...

СЛОЖНЫЙ МУТАНТ

Протей передал через гидрофон, что в ста метрах от нас появилась
немеченая акула. Я сбавил скорость. Костя взял ружье наизготовку. Ракету
изрядно качало. Костя стоял на носу, широко расставив ноги.