"Андре Жид. Изабель" - читать интересную книгу автора

расположенном в нескольких шагах от гостиной застекленном сарае, который
здесь несколько помпезно называли оранжереей, - туда в дождливый сезон
вносили несколько скамеек и садовых стульев.
- Но, дорогой мой, - начал он, - когда я с некоторым раздражением
завел речь о воспитании мальчика, - я бы очень хотел просветить Казимира,
передав ему все свои скромные познания, но не без сожалений был вынужден
отказаться от этого. Что бы вы сказали, если бы мне пришло в голову
заставить ребенка с его хромотой плясать на канате? Я очень скоро вынужден
был умерить свои требования. Он занимается со мной Авензоаром только потому,
что я взялся за работу по философии Аристотеля, и вместо того, чтобы
мусолить с мальчиком бог знает какие азы, я не без удовольствия вовлек его в
свою работу. Так ил уж важна тема, гораздо важнее на три-четыре часа в день
занять Казимира. И как бы я смог избежать чувства некоторой досады, если бы
из-за него пришлось напрасно терять это время? И уверяю вас, без пользы для
него... И хватит об этом, не так ли, - с этими словами он бросил погасшую
сигарету, встал и направился в гостиную.
Плохая погода помешала мне пойти с Казимиром на рыбалку, мы отложили ее
на завтра, но мальчик был так расстроен, что я решил найти для него
какое-нибудь другое развлечение; мне попались под руку шахматы, и я обучил
его игре в лису и кур, в которую он с увлечением играл до самого ужина.
Этот вечер начался так же, как и предыдущий, но я уже никого не слушал
и никого не замечал: мной овладела невыразимая скука.
Тотчас после ужина поднялся такой ветер, что м-ль Вердюр дважды,
прервав игру, поднималась в верхние комнаты, чтобы проверить, "не залило ли
их дождем". Мы стали брать реванш без нее, но игра не клеилась. Сидя у
камина в низком кресле, которое все называли "берлиной"*, г-н Флош,
убаюканный шумом ливня, на этот раз действительно уснул; сидевший напротив
него в мягком кресле барон жаловался на ревматизм и ворчал.
_______________
* Разновидность кареты. _______________
- Партия в жаке вас развлечет, - безуспешно предлагал аббат, но, так
и несыскав противника, ушел сам и увел спать Казимира.
Когда я в этот вечер оказался в своей комнате, нестерпимая тоска
овладела мной, моя скука превращалась почти в страх. Стена дождя отделяла
меня от остального мира, от людских страстей, от жизни, я был посреди серого
кошмара, среди странных существ, едва ли людей, с остывшей кровью,
бесцветных, чьи сердца уже давно не бились. Я открыл чемодан, схватил
расписание: на первый же поезд! На любой час дня или ночи... уехать! Здесь
нечем дышать...
Нетерпение долго не давало мне уснуть.
Наутро, когда я проснулся, мое желание уехать было, может быть, не
менее твердым, но мне уже стало казаться, что я не могу, не нарушив,
приличий по отношению к моим хозяевам, уехать вот так, просто, без
какого-либо повода. К тому же я неосторожно сказал, что по меньшей мере
неделю пробуду в Картфурше! Ну да ладно! Скажу, что неприятные вести требуют
моего скорейшего отъезда в Париж... К счастью, я оставил свой адрес, и всю
мою почту должны пересылать в Картфурш; будет чудо, подумал я, если сегодня
же я не получу какой-нибудь конверт, которым смогу ловко воспользоваться...
И я возложил надежду на почтальона. Тот появлялся обычно чуть позже полудня,
когда обед подходил к концу; мы, как всегда, не вставали из-за стола прежде,