"Андре Жид. Изабель" - читать интересную книгу автора

промежутком и уже далеких удара. Я повернулся к Жерару, у него дрожали губы.
- Уйдем отсюда, - сказал он. - Мне нечем дышать.
Как только мы вышли наружу, он извинился, что не может нас
сопровождать, под тем предлогом, что должен повидать одного своего
знакомого, жившего поблизости. По тому, как он говорил, мы поняли, что было
бы бестактно следовать за ним, и вернулись в Р., куда вечером пришел и
Жерар.
- Дорогой друг, - сказал ему некоторое время спустя Жамм, - знайте,
я твердо решил не рассказывать больше ни одной истории, пока вы не выложите
свою, которая не дает вам покоя.
А надо сказать, что рассказы Жамма составляли усладу наших ночных
бдений.
- Я охотно поделился бы с вами тем романом, что имел место в доме,
который вы видели, - начал Жерар, - но из-за того, что сам я смог раскрыть
или восстановить его только частично, боюсь, что внесу в свой рассказ хоть
какой-то порядок лишь ценой той загадочной привлекательности, в которую мое
любопытство некогда облекало каждое событие...
- Вносите в рассказ какой угодно беспорядок, - отвечал Жамм.
- Зачем стараться восстанавливать события в хронологическом порядке?
- сказал я. - Не лучше ли повествовать о них в том порядке, в котором они
происходили?
- Тогда не взыщите, если я буду много говорить о себе, - сказал
Жерар.
- Все мы только этим и заняты! - воскликнул Жамм.
Вот о чем поведал нам Жерар.
I

Сегодня мне трудно понять то нетерпение, с которым я стремился жить. В
двадцать пять лет я мало что знал о жизни, и то из книг, и, конечно, поэтому
считал себя писателем: ведь я и понятия не имел, с какой дьявольской
хитростью события скрывают от нашего взора сторону, заинтересовавшую бы нас
более всего, и как мало они поддаются тем, кто не умеет взять их силой.
Я работал тогда над диссертацией на степень доктора на тему хронологии
проповедей Боссюэ*; не то чтобы меня как-то особенно привлекало церковное
красноречие, я выбрал эту тему из уважения к моему старому учителю Альберу
Десносу, труд которого "Жизнь Боссюэ" как раз выходил в свет. Как только
Деснос узнал о моих намерениях, он предложил мне помочь. один из его старых
друзей, Бенжамен Флош, член-корреспондент Академии надписей и словесности,
обладал источниками, которые, несомненно, могли мне пригодиться, и в
частности Библией с пометками самого Боссюэ. Лет пятнадцать назад г-н Флош
уединился в Картфурше, фамильном владении недалеко от Пон-л'Евека, который
окрестили Перекрестком, где он оставался безвыездно и где был готов принять
меня, предоставив в мое распоряжение рукописи, библиотеку и свою
неисчерпаемую, по словам Десноса, эрудицию.
_______________
* Боссюэ Жак Бенинь (1627 - 1704) - французский писатель, епископ,
отстаивал идею божественного происхождения абсолютной власти монарха.
_______________
Они обменялись письмами. Книг и рукописей оказалось больше, чем
предполагал мой учитель, и речь шла уже не просто о моем визите, а о