"Андре Жид. Пасторальная симфония" - читать интересную книгу автора

звуков - от низких до самых высоких. Я предложил ей по аналогии представить
себе, что в природе красная и оранжевая окраска соответствует звучанию
рожков и тромбонов; желтые и зеленые - скрипкам, виолончелям и контрабасам;
фиолетовые и синие - кларнетам и гобоям. Какое-то внутренне восхищение
заменило с тех пор ее сомнения.
- Как это должно быть красиво! - повторяла она.
И потом вдруг:
- Ну, а как же белое? Я не представляю себе, на что похоже белое...
И мне сразу стало ясно, в какой мере мое сравнение оказалось
неубедительным.
- Белое, - попробовал я все-таки сказать, - есть предельная высота,
на которой все тона смешиваются, подобно тому, как черное представляет их
наиболее низкий предел. - Но тут же и я и она отказались от этого
сравнения, поскольку Гертруда заметила, что и деревянные, и медные, и
скрипки явственно отличаются друг от друга как на самых низких, так и на
самых высоких нотах. Сколько раз, совсем как тогда, мне приходилось вначале
молчать, теряться и размышлять, каким бы мне сравнением воспользоваться.
- Ну, ладно, - сказал я ей под конец, - ты можешь представить себе
белое как нечто беспримесно чистое, нечто, вовсе не содержащее в себе цвета,
а один только свет; черное же, напротив, перегружено цветом до того, что
делается совсем затемненным.
Я привожу эти обрывки разговора в качестве примера трудностей, на
которые я натыкался очень часто. Гертруда обладала тем приятным свойством,
что никогда не делала вида, что все понимает, а это часто случается с
людьми, которые засоряют таким образом свою голову неточными и смутными
сведениями, отчего все их рассуждения оказываются со временем порочными. До
тех пор, пока она не составляла себе вполне ясного представления, каждое
сведение являлось для нее причиной волнений и борьбы.
Что касается моих аналогий, то трудность увеличивалась еще от того, что
понятия цвета и тепла теснейшим образом переплетались в сознании, так что
впоследствии мне пришлось положить немало трудов для того, чтобы их
разъединить.
Таким образом, я убедился на ее примере, до какой степени зрительный
мир отличается от мира звуков, в какой мере всякое сравнение, привлекаемое
для объяснения одного с помощью другого, оказывается несостоятельным.
29 февраля
Усердно занявшись моими сравнениями, я ничего еще не сказал о том
огромном удовольствии, которое получила Гертруда на невшательском концерте.
Там исполняли не что иное, как "Пасторальную симфонию". Я сказал "не что
иное", потому что нет такого произведения, - и это вполне понятно, - с
которым мне так хотелось бы ее познакомить. Долгое время после того, как мы
вышли из концертного зала, Гертруда все еще не нарушала молчания и,
по-видимому, утопала в восторге.
- Неужели то, что вы видите, в самом деле так же прекрасно, как это?
- проговорила она наконец.
- Так же прекрасно, как что, моя милая?
- Как сцена на берегу ручейка?
Я ей ответил не сразу, невольно задумавшись, что все эти несказанные
созвучия изображали мир не таким, как он есть, а таким, каким он мог быть,
каким он мог бы стать без существования зла и греха. Кстати, я ни разу еще