"Андре Жид. Пасторальная симфония" - читать интересную книгу автора

с очаровательной гримаской. Я не удержался и воскликнул:
- Гертруда, вы сами прекрасно знаете, что вы красивы.
Она замолчала, и на лице у нее появилось очень серьезное выражение,
которое не покидало ее до самого возвращения домой.
Едва мы вернулись, как Амелия нашла случай дать мне понять, что она не
одобряет моей поездки. Конечно, она могла бы заявить об этом раньше; но,
согласно своему обыкновению ничему не препятствовать, она позволила нам
сначала уехать для того, чтобы потом получить право осудить. Она, собственно
говоря, не сделала мне ни одного упрека, но самое ее молчание было
красноречиво. Разве неестественно было справиться о том, что мы слушали, раз
ей было отлично известно, что мы с Гертрудой отправились на концерт? Разве
девочка не почувствовала бы больше радости, услышав, что к посещению ею
концерта проявляется некоторый интерес? Впрочем, нельзя сказать, чтобы
Амелия все время молчала, но она, видимо, с совершенно определенным умыслом
старалась говорить о самых безразличных вещах. И только поздно ночью, после
того как дети отправились спать, я отвел ее в сторону и строго спросил:
- Ты недовольна тем, что я сводил Гертруду в концерт?
В ответ я услышал:
- Ты делаешь для нее то, чего никогда бы не сделал ни для кого из нас.
Итак, все время одна и та же обида, все то же неумение понять, что
праздник устраивается для ребенка, вернувшегося со стороны, а не для тех,
кто оставался дома, - как говорит нам притча. Мне было больно и оттого, что
Амелия не приняла во внимание увечья Гертруды, для которой никаких других
праздников не существовало. И если у меня сегодня случайно оказалось
свободное время, у меня, человека всегда очень занятого, то упрек Амелии был
тем более несправедлив, что она хорошо знала, как были сегодня заняты наши
дети: у одного - срочная работа, у другого - неотложное дело; сама же
Амелия совершенно не интересовалась музыкой, так что, если бы она свободно
располагала временем, и тогда ей никогда не пришло бы в голову отправиться
на концерт, хотя бы он устраивался у самых дверей нашего дома.
Но еще больше огорчило меня, что Амелия решилась высказать все это в
присутствии Гертруды; хотя я и отвел ее несколько в сторону, но она нарочно
повысила голос для того, чтобы Гертруда ее слышала. Меня терзала не грусть,
а скорее негодование, и через несколько минут. когда Амелия удалилась, я
подошел к Гертруде, взял ее маленькую хрупкую ручку, поднес к лицу и сказал:
- Ты видишь, на этот раз я не плакал.
О, да; но на этот раз - моя очередь, - сказала она, выжимая из себя
улыбку; и, когда она подняла ко мне свое прекрасное лицо, я вдруг заметил,
что все оно залито слезами.
8 марта
Единственное удовольствие, которое мог бы доставить Амелии, - это
воздерживаться от вещей, которые ей не нравятся. Только такие, только
отрицательные доказательства любви она мне позволяет. Что она до последней
степени обеднила мою жизнь, это она вряд ли себе представляет. Дай господи,
чтобы она когда-нибудь потребовала от меня трудного подвига. С какой бы
радостью сделал я для нее что-нибудь неслыханно смелое, опасное! Но ее,
видимо, отталкивает все, что не связано с повседневностью, так что жизненный
рост рисуется ей прибавлением к прошлому неизменно одинаковых дней. Ей не
хотелось бы, она не приняла бы от меня не то что новой добродетели, но хотя
бы только углубления добродетели уже известной. С беспокойством, если не с