"Андре Жид. Возвращение из СССР" - читать интересную книгу автора

После Ленинграда хаотичность Москвы особенно заметна. Она даже
подавляет и угнетает вас. Здания, за редкими исключениями, безобразны (и не
только современные), не сочетаются друг с другом. Я знаю, что Москва
преображается, город растет. Свидетельства этому повсюду. Все устремлено к
будущему. Но боюсь, что делать это начали плохо. Строят, ломают, копают,
сносят, перестраивают - и все это как бы случайно, без общего замысла. Но
все равно Москва остается самым привлекательным городом - она живет могучей
жизнью. Но не будем вглядываться в дома - толпа меня интересует больше.
Летом почти все ходят в белом. Все друг на друга похожи. Нигде
результаты социального нивелирования не заметны до такой степени, как на
московских улицах, - словно в бесклассовом обществе у всех одинаковые нужды.
Я, может быть, преувеличиваю, но не слишком. В одежде исключительное
однообразие. Несомненно, то же самое обнаружилось бы и в умах, если бы это
можно было увидеть. Каждый встречный кажется довольным жизнью (так долго во
всем нуждались, что теперь довольны тем немногим, что есть). Когда у соседа
не больше, человек доволен тем, что он имеет. Различия можно заметить, если
только внимательно присмотреться. На первый взгляд кажется, что человек
настолько сливается с толпой, так мало в нем личного, что можно было бы
вообще не употреблять слово "люди", а обойтись одним понятием "масса".
Я сливаюсь с массой, погружаюсь в толпу. Что делают эти люди перед
магазином? Они стоят в очереди. В очереди, которая протянулась до ближайшей
улицы. Стоят человек двести или триста, спокойно, терпеливо, - ждут. Еще
рано, и магазин закрыт. Я возвращаюсь минут через сорок - те же люди
продолжают стоять. Для меня это удивительно - зачем было приходить раньше?
Что они выигрывают? - Как что выигрывают? Обслужат тех, кто пришел первым.
И мне объясняют, что в газетах было объявлено о большом поступлении...
не знаю чего (кажется, речь шла о подушках). Их будет, может быть, четыреста
или пятьсот штук на восемьсот, тысячу или полторы тысячи покупателей.
Задолго до вечера их не останется ни одной. Нужды так велики, а публика так
многочисленна, что долго еще спрос будет превышать предложение, и превышать
значительно. Справиться с этим трудно.
Спустя несколько часов я захожу в магазин. Громадное помещение,
невообразимая толкотня. Продавцы, впрочем, сохраняют спокойствие, потому что
вокруг них ни малейшего признака нетерпения. Каждый ждет своей очереди, стоя
или сидя, часто с ребенком на руках. Очередь не регулируется, однако ни
малейшего признака беспорядка. Здесь можно провести все утро, весь день - в
спертом воздухе, которым, сначала кажется, невозможно дышать, но потом люди
привыкают, как привыкают ко всему. Я хотел сначала написать: "смиряются", но
дело тут не в смирении - русский человек, кажется, находит удовольствие в
ожидании, он и вас тоже ради забавы может заставить ждать.
Продираясь сквозь толпу (или подталкиваемый ею), я обошел магазин вдоль
и поперек и сверху донизу. Товары, за редким исключением, совсем негодные.
Можно даже подумать, что ткани, вещи и т. д. специально изготавливаются по
возможности непривлекательными, чтобы их можно было купить только по крайней
нужде, а не потому, что они понравились. Мне хотелось привезти какие-нибудь
сувениры друзьям, но все выглядит ужасно. Однако за последние месяцы, как
мне сказали, были предприняты усилия, чтобы повысить качество, и если хорошо
поискать, потратить на это время, то можно кое-где обнаружить вещи довольно
приятные. Но чтобы заниматься качеством, надо добиться требуемого
количества. В течение долгого времени всего было мало. Теперь положение