"Янина Жураковская. На краю времени " - читать интересную книгу автора

Тарноэдднану, делая вид, что не замечаешь пустой кобуры от крриша на его
поясе.
У дверей генерал на миг застывает, оборачивается к тебе, криво
усмехнувшись, произносит - точно выплевывает - две фразы на древнем
ардраждине и только потом выходит. Ты задумчиво перекатываешь на языке его
слова, словно пробуя их на вкус.
"Еще увидимся. И скорее, чем ты думаешь, мальчишка".
Ты ощущал его страх. Видел его так же отчетливо, как бисеринки пота на
высоком лбу генерала, но не испытывал презрения. Всему живому свойственно
страшиться небытия, только безумцы и покойники не боятся смерти. Ты либо
отступаешь, либо, сжав кулаки, идешь вперед. Это и есть отвага - не давать
страху овладеть собой.
Иринеа сгорела как богиня.
Ди Тарноэдднан ушел как трус.
Как уйдешь ты, Риган?
...А подыхать-то не хочется! Страх темным мурлычущим клубочком
свернулся внутри, и все твое существо переполняет жесточайшая обида. Обидно
чуть ли не до слез - почему сейчас? Ведь столкни тебя отец с башни еще год
назад, ты от души проклял бы его и, досадуя лишь на то, что не успел
опередить родителя, распылился на кварки. Но умирать теперь, когда ты
научился - нет, тебя научили - видеть чуть дальше своего носа и думать
самостоятельно, а не слепо верить словам императора, когда ты захотел
измениться сам и изменить мир - просто... возмутительно?
Жаль, сестренка не слышит, посмеялась бы всласть. Если бы она
заподозрила неладное... если бы догадалась прийти сюда... если бы сумела
отключить камеры слежения... Пальцы вцепляются в неподатливый камень так,
что кровь выступает из-под ногтей. Многовато "если", светлейший принц.
Зелгарис бы сказал: Создатель, сейчас нам совсем не помешает маленькое чудо.
Но ты не верил в чудеса, даже когда был Никсом.
Держись. Мужчина ты или дерьма кусок?!
Что?..
Тише. Замри. Прислушайся.
Слабый, еле различимый шорох наверху. Шаги?
Неужели вернулся отец... Интуиция у него невероятная. Ты всегда
подозревал, а в последнее время особенно, что старый мерзавец не гнушается
запрещенными (им же самим запрещенными) ментальными практиками. Нет, едва ли
он. Император ступает уверенно, тяжелые подкованные ботинки словно
вколачивают в пол тех, кому не посчастливилось оказаться рядом. А эти шажки
совсем другие - легкие, мягкие, словно танцующие, и ты не знаешь никого, кто
бы мог так ходить.
Шаги постепенно приближаются, незнакомец как-то по-детски шмыгает
носом. Подходит к парапету, смотрит вниз... Зачем вы так отчаянно жмуритесь,
светлейший принц? Надеетесь, что если не видите варгиша, то и варгиш не
заметит вас?
- Что та...кое? Ого! Эй! Вы меня слышите? Господин скалолаз!
Девичий голос, звонкий, певучий, музыкой вливается в твои уши. Те, кто
следит за порядком в этом мире, должно быть, за что-то тебя любят, потому
что кем бы ни была ночная гостья, она не из стражи и не из корпуса
безопасности. Корбезовка первым делом связалась бы с начальством. "Простите,
принц, но таков мой долг".