"Валентина Журавлева. За 20 минут до старта " - читать интересную книгу автора

двадцать лет, на целую вечность. "Хорошо, - сказал он каким-то мертвым
голосом. - Я согласен".
"Превосходно, док! - рявкнул Барримор. - Выкладывайте начистоту. И не
вздумайте что-нибудь скрыть. Мой спутник - медик".
Фрадье говорил, как во сне. Мне кажется, что он еще не совсем осознал,
что произошло. И эти банкноты на столе... Он не мог не смотреть на них...
Но все было просто, так просто, что я понял с первых же слов. Остальное
касалось деталей.
Вы не медик, поэтому я объясню вам в общих чертах. Когда человек болен
туберкулезом и легкие поражены, возникает чувство удушья. Чем можно помочь?
В наших клиниках применяют кислородные подушки. Но за границей нашли другой,
лучший способ. Больному делают переливание крови. Кровь при этом берут не
обычную, а с добавлением перекиси водорода. Понимаете, что получается?
Перекись содержит много кислорода. В организме этот кислород постепенно
выделяется. И пока идет процесс выделения, кровь в избытке насыщена
кислородом.
Фрадье знал о работах зарубежных ученых. И когда однажды импрессарио
Бартлет спросил его, нет ли какого-нибудь доппинга для ныряльщиков, Фрадье
сказал: "Есть". Бартлет дал деньги на опыты, нужно было подобрать такой
замедлитель, чтобы перекись начинала выделять кислород не сразу, а минут
через двадцать после введения в организм. Потом Бартлет разыскал Олдена... И
это все.
Мы ушли, а доктор Фрадье, ссутулившись, сидел за столом. Перед ним
лежали банкноты, радужные, новенькие банкноты...
"Ну, Эзертон, посмотрите на часы", - сказал мне Барримор. Я посмотрел:
прошло всего I семнадцать минут. Семнадцать минут, пачка долларов - и
человек совершил предательство!
В бюро нас ожидал Хэзлит. Мы заперлись в кабинете Барримора, и я все
изложил Хэзлиту. Он долго смотрел на меня своим липким взглядом. Потом
спросил: "Скажите, доктор, а если увеличить концентрацию этой... перекиси
водорода?" Я объяснил, что это очень опасно. Выделившийся кислород, если его
будет много, вспенит кровь, закупорит кровеносные сосуды. Наступит паралич.
Концентрация перекиси не должна превышать определенного предела - об атом
сказал Фрадье. "Та-ак, - протянул Хэзлит и скользнул по мне своим лягушечьим
взглядом. - Та-ак. Значит, паралич... У меня больше вопросов нет". Барримор
посмотрел на него, засопел, кашлянул и сказал мне: "Ну, на сегодня вы
свободны, Эзертон. Вы хорошо поработали. Можете получить у кассира двести
долларов. Идите".
Двести долларов - это тоже блеф, широкий жест перед клиентом. У нас все
знают: названную Барримором цифру нужно уменьшить в десять раз. Я получил
двадцать долларов. А Хэзлит просидел у Барримора еще четыре часа. Я это
точно знаю. И еще я знаю - они посылали машину за доктором Фрадье.
Ну, а на следующий день были соревнования. Я не мог не пойти в бассейн
Феникс-парка. И я пошел.
Вы читали в газетах отчеты об этих соревнованиях. Поверьте, на этот раз
газетчики не врали. Они просто не понимали, что произошло. Но я догадывался
с самого начала. Расчет Барримора и Хэзлита был прост. Все ставили на Олдена
пять против одного, десять против одного... Никто не сомневался, что Олден
побьет Фелпса. Ведь Олден был чемпион, абсолютный чемпион!
Я пришел за час до начала и видел, как люди Барримора заключили пари.