"Валентина Журавлева. Звездная соната " - читать интересную книгу автора

крепость, случайная встреча, рассказ Джунковской, "обсерватория" -
причудливо переплелись в сознании Русанова, приобрели гибкость и
податливость, всегда предшествующие возникновению стихов. Он уже чувствовал
эти стихи, ощущал их аромат, тихую, немного грустную задумчивость.
- Константин Алексеевич!
Русанов заставил себя обернуться.
Джунковская держала в руках пластинку. В стеклах ее очков плясали
красные огоньки - отблеск неоновых букв на крыше соседнего дома.
- Есть, Константин Алексеевич, - шепотом сказала она. - Это барий,
понимаете, барий!
Взволнованный голос девушки вернул Русанова к действительности. Он
вдруг почувствовал, что на крыше холодно, что ему чертовски хочется курить.
Словно угадав его мысли, Джунковская сказала:
- Давайте спустимся к нам, Константин Алексеевич. Я вам покажу
спектрограммы.
Через минуту они спускались вниз.
Маленькая комната Джунковской почти наполовину была занята пианино и
старым книжным шкафом. На стене висела карта звездного неба. От зеленой
настольной лампы на вышитую скатерть падал ровный круг света.
Джунковская усадила Русанова, принесла альбом. Это был самый
обыкновенный альбом - в таких хранят семейные фотографии. Русанов впервые в
жизни видел спектрограммы, и они ему ровным счетом ничего не говорили.
Светло-серые полосы, прорезанные темными линиями, казались неотличимыми друг
от друга. В них не было ничего необычного - и все-таки они волновали. Теперь
Русанов верил в открытие. Это получилось как-то незаметно. Еще несколько
минут назад он снисходительно посмеивался над рассказом Джунковской. Сейчас
он чувствовал- именно чувствовал, а не понимал, - что она действительно
сделала открытие. Какой-то внутренний голос подсказал Русанову: "Это - так".
И он поверил - сразу, полностью, безоговорочно.
- Скажите, Алла Владимировна, - спросил он, - здесь только эти элементы
или еще что-нибудь?
На секунду Джунковская смутилась.
- Вы... поверите? - тихо спросила она.
Это было сказано совсем по-детски. Но Русанов ответил без тени усмешки:
- Поверю.
- Понимаете, это так невероятно. Я еще сама себе не верю. Иногда мне
кажется, что я сплю. Проснусь - и все исчезнет...
Она замолчала. Было слышно, как где-то рядом играет музыка.
- Я отобрала еще двадцать две спектрограммы. Все они отличались от
обычного спектра Проциона. Вы понимаете, Процион - звезда, похожая на наше
Солнце. Спектральный класс Ф-5. Ярко выраженные линии нейтральных металлов -
кальция, железа... А в тех спектрограммах на обычном фоне оказались совсем
необычные линии. И уже не одного элемента, а сразу многих. Я подумала, что
девяносто предыдущих спектрограмм были чем-то вроде азбуки. А эти двадцать
две - уже письмо, какое-то сообщение...
- И вы его расшифровали? - перебил Русанов.
Джунковская покачала головой.
- Нет. Я не смогла. С точки зрения логики, тут должна быть какая-то
очень простая система. Я не знаю... Пробовала - и не получается. Но две
спектрограммы... Вы понимаете, я и сама не уверена... Не улыбайтесь... Может