"Зоя Евгеньевна Журавлева. Кувырок через голову " - читать интересную книгу автора

ей прохладно, будто наелась мороженого. Идет она, безусловно, к своей
дальней родственнице, ослице по фамилии Валаамова, которая торгует на углу
Конюшенной площади мятными пряниками и пять раз на дню чистит зубы жесткой
щеткой...
- А почему - пять раз?
- Чтобы не так было мятно во рту.
- А почему - жесткой?
- Чтоб зубы блестели, - объяснила мама. - Даю тебе еще десять минут,
чтоб навела шик-блеск. Хватит?
- Хватит, - сказала Ася. - А можно, я ее не буду стирать?
- Зачем же стирать? - удивилась мама. - Мы ее папе подарим на день
рождения следующей осенью девятнадцатого сентября.
- До следующей осени она сама слезет, - сказал с дивана Богданов.
- При живости ее нрава - пожалуй, - легко согласилась мама. - Но мы
посмотрим, чтобы она далеко не ушла.
Улыбнулась Богданову, и уже ее в комнате нет.
- Неправда все, - мрачно сказал с дивана Богданов.
Он был сегодня мрачный. Все собирался домой, но не уходил. Ужинать тоже
не стал. Папа предлагал его проводить, потому что уже темно. Но Богданов
сказал, что он не боится, просто ему еще рано.
Пол теперь блестел, как зубы ослицы по фамилии Валаамова.
Осталось только у чечеток убрать. Ася открыла клетку. Мадам сразу
выпорхнула, прямиком полетела на люстру, села и стала качаться. Толстый
Паскаль глупо метался в открытой клетке. Как всегда, не мог найти выход.
Мадам нежно позвала его с люстры. Паскаль, как последний идиот, верещал и
бился об прутья. Мадам терпеливо звала. Привыкла, что муж у нее такой идиот.
Все же не выдержала. Быстро порхнула обратно в клетку и выскочила назад.
Показала, как надо! Пуговица от старого пальто, кажется, поняла бы! Но
Паскаль не понял. Забился опять в истерике.
Ася наклонила клетку и вытолкнула его.
Думаете, он полетел на люстру, где тепло, светло и призывно поет Мадам?
Нет, он спикировал прямо Фингалу на голову. Уселся между ушей и начал орать.
Лариса сразу проснулась, как пружина. Раздула усы и побежала к Фингалу. Ася
махнула веником. Паскаль бездарно взлетел, покрутился в воздухе и с размаху
бухнулся куда-то на книжную полку. Никаких ниток там сроду не было. Но
Паскаль нашел! Запутался в нитках ногами и задергался, как дергунчик.
Пришлось опять его сунуть в клетку.
В клетке он жадно набросился на еду, точно его всю жизнь морили
голодом, а тут он набрел на скатерть-самобранку, которая вот-вот исчезнет.
Налопался. Заорал. И опять забился об стенки.
Нет, чем дольше Ася смотрела на этого идиота Паскаля, тем больше она
соглашалась с папой - чечеток срочно надо дарить хорошему человеку, у
которого, кроме них, никого в квартире не будет. Сначала-то она была против.
За Мадам все были спокойны. С ее умом! Но беднягой Паскалем сильно
интересовалась Лариса. А Мария-Антуанетта глядела на него, не мигая, и
нехорошо облизывалась. Как известно, воробьями она иногда закусывает на
крыше. Паскаль же, как нарочно, норовил гулять по полу, исследовал своим
глупым носом паркет...
"Птицы не приживаются почему-то..." - вздохнула про себя Ася. И с
удовольствием подумала про Бориса Аркадьича Бельмондо, который умел за себя