"Зоя Евгеньевна Журавлева. Требуется героиня" - читать интересную книгу автора

Она молча достала из шкафа зеркало и поставила перед Наташей.
- У нас все продумано, - засмеялась Галя.
Хуттер все-таки еще попытался вовлечь Архипову в разговор:
- Как у вас тут уютно! - И даже руки потер: как тепло, как хорошо, как
по-домашнему. И пенсне его располагающе блеснуло на крепком носу.
Но Архипова промолчала, а Галя ответила гордо:
- Мы же с утра готовились...
Только когда все уже собрались идти в зал, Архипова тихонько потянула
начальственную Галю за желтую кофту:
- Галь, а кто за линоль отвечает?
И Галя сказала с порога громко и весело:
- Это не твое дело. Ты тут смтри. А за линоль Вербицкая отвечает, она в
курсе.
Тогда уже Юрий не выдержал.
- Пойдемте с нами, - сказал он бледной Архиповой. - Правда, пойдемте!
Чего тут весь вечер сидеть? Ну, кто эти шмотки тронет, что вы, ей-богу?
- Конечно, - поддержал Хуттер. - Можно в конце концов просто запереть
дверь. Идемте!
Архипова покраснела и даже сделала было несколько живых движений. Но
тут же снова увяла. Потому что Галя, категорическим взором удерживая ее на
посту, сказала строго:
- Нет. Она же дежурная. Ее же выделили.
- Тогда я тоже останусь, - сказал Юрий.
Архипова смешно испугалась. Всплеснула руками и застыла.
А правда, ужасно вдруг захотелось остаться в этой комнате. Оседлать
маленький сейф, как табуретку. Закурить, скидывая пепел в старую
непроливайку. Рассказать этой вялой девчонке, Архиповой, что-нибудь смешное.
Чтобы забыла, наконец, про нелепую свою ответственность за чужие пальто.
Чтобы выпрямилась. Засмеялась в открытую. Громко. Прямо чтобы помирала со
смеха. Чтобы Юрий услышал, наконец, ее человеческий голос.
И себе заодно настроение бы исправить. За компанию. Вернуть себе старый
рисунок роли и успокоиться - чего проще.
Но еще этот звонок Лены. Никогда в театр не звонила, и вдруг -
звонок...
- В другой раз как-нибудь, Юрий Павлович, - весело сказал Хуттер,
переводя дело в шутку. А между тем, цепко ухватив Юрия за локоть, уже
выводил его из комнаты.
Пришлось подчиниться.
В зале уже было тесно. Но как-то до странности пусто в то же время.
Сразу не поймешь даже отчего. Видимо, ощущение пустоты возникало от
разобщенности. Девушки, которых было тут огромное большинство, табунились
замкнутыми группками. Редко кто вольно переходил из одной в другую. В
группках стесненно прыскали. Пристрастно оглядывали входящих в зал.
Свободного разговора не было слышно, только глухое шушуканье. Как за спиной.
Когда в дальнем углу кто-то громко засмеялся, многие головы повернулись
туда, как показалось Юрию, удивленно. Будто смех на вечере отдыха был
непонятной бестактностью.
- Это что же они? По цеховым интересам? - шепнул он Наташе.
- Так всегда вначале бывает, - пожала плечами Наташа. - Потом
разойдутся.