"Исаак Башевис-Зингер. Корона из перьев" - читать интересную книгу автора

лже-мессии Саббатая Цви, о спорах в Сейме, о причудах Замойских, Радзивилов,
Чарторыйских - их женах, любовницах, придворных. Бывало Акша вскрикивала:
"Я хотела бы, чтобы ты был моим женихом, а не моим дедом",-- и целовала его
глаза и белую бороду.
Реб Нафтоле отвечал в таких случаях: "Я не единственный мужчина в
Польше. Таких, как я много, но помоложе впридачу".
"Где, дедушка, где?"
После смерти бабушки Акша перестала полагаться на чье-либо суждение в
выборе мужа - даже своего дедушки. Точно так же, как бабушка видела только
плохое, реб Нафтоле видел только хорошее. Акша потребовала, чтобы свахи
разрешали ей самой встречаться с соискателями, и реб Нафтоле наконец
согласился. Молодых должны были вводить в комнату, дверь которой оставалась
открытой, а глухая старая служанка стояла на пороге и следила, чтобы встреча
была недолгой и без вольностей. Как правило, Акша оставалась с молодым
человеком не более нескольких минут. Большинство соискателей были скучные и
глупые. Другие старались казаться умными и непристойно шутили. Акша резко их
отвергала. Очень странно, но бабушка продолжала выражать свое мнение.
Однажды Акша отчетливо услыхала, как та сказала: "У него рожа, как у
свиньи". Другой раз она сказала: "Свои слова он вычитывает из письмовника".
Акша очень хорошо знала, что это не бабушка говорит. Мертвые не
возвращаются с того света обсуждать предполагаемых женихов. И тем не менее
это был голос бабушки, ее манера. Акша хотела переговорить об этом с дедом,
но боялась, что он примет ее за сумасшедшую. Кроме того, он тосковал по
своей жене, и Акша не хотела усиливать его скорбь.
Когда реб Нафтоле увидел, что его внучка отваживает женихов, он
испугался. Акше уже минуло 18. Люди в Красноброде начали сплетничать: ей
нужен рыцарь на белом коне или луна с неба; она может остаться старой девой.
Реб Нафтоле решил больше не потакать ее причудам и выдать замуж. Он
отправился в иешиву и вернулся оттуда с молодым человеком по имени Цемах --
сиротой и набожным учеником. Он был черен, как цыган, небольшого роста,
широкоплечий. Пейсы у него были редкие. Он был близорук и учился по 18 часов
в день. Как только он прибыл в Красноброд, он отправился в бетмидрош и начал
там раскачиваться над открытым томом Талмуда. Его пейсики тоже качались.
Учащиеся приходили поговорить с ним, и он разговаривал, не отрывая взгляда
от книги. Казалось, он знает Талмуд наизусть, ибо ловил каждого на ошибках в
цитатах.
Акша потребовала встречи, но реб Нафтоле сказал, что такое поведение
подобает портным и сапожникам, но не девушке из хорошей семьи. Он
предупредил Акшу, что лишит ее наследства, если она отвергнет Цемаха.
Поскольку мужчины и женщины были в разных комнатах во время помолвки, Акща
не имела возможности видеть Цемаха до подписания брачного контракта. Она
взглянула на него и услыхала, как бабушка сказала: "Они продали тебе
негодный товар".
Ее слова были столь отчетливы, что Акше казалось, все должны были их
услышать, но никто не услышал. Девушки и женщины столпились возле нее,
поздравляли и превозносили ее красоту, ее платье, ее драгоценности. Дедушка
передал ей контракт и гусиное перо; бабушка закричала: "Не подписывай!". Она
схватила Акшу за рукав и на бумаге образовалось пятно.
Реб Нафтоле закричал: "Что ты наделала?"
Акша пыталась подписать, но перо валилось из рук. У нее потекли слезы.