"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

хватило духу. Бетти поднесла зажигалку. Я затянулся и сразу закашлялся от
дыма.
- Расскажите же о пьесе, - попросила Бетти.
Я начал рассказывать. Она слушала. Сначала смотрела на меня с опаской,
потом с интересом.
- Это означает, что у меня будут любовные дела со мною же?
- Да. Но в каком-то смысле у всех так.
- Верно. Я могу легко играть и мужчину, и женщину. Вы принесли хоть
что-то?
- У меня все пока лишь в набросках.
- А не сможете ли припомнить несколько строчек? Я дам вам бумагу и
перо, и вы напишете несколько строк - для музыканта и для проститутки!
Подождите! - Она встала, взяла со столика сумочку и достала оттуда маленькую
самописку и блокнот.
Я записывал почти машинально:
"Музыкант. Иди же, девушка, будь моей. Ты труп, и я труп, а когда
танцуют два трупа, клопы пускаются в пляс. Я подарю тебе сумочку, а в
сумочке - горсть праха из Святой земли и черепки, что лежат на моих глазах.
С миртовой ветвью в руке я вырою канаву от Тишвица до Масличной горы. По
дороге мы будем делать то же, что Зимри, сын Солу, и Козби, дочь Цура.
Проститутка. Придержи язык, ты, грязный щенок! Я оставлю мир невинной
девушкой, а ты валяешься с каждой шлюхой от Люблина до Лейпцига. Сонмы
ангелов ожидают меня, а тебя мириады демонов потащат в преисподнюю".
Я отдал Бетти блокнот и ручку, и она начала не спеша читать. Тонкие
брови поднимались и снова опускались. Губы насмешливо изогнулись. Дочитав до
конца, она спросила:
- Это из вашей пьесы?
- Не совсем.
- Вы сочинили это прямо здесь, сейчас?
- Более или менее.
- Вы очень странный молодой человек. У вас необычайная фантазия.
- Это все, что у меня есть.
- А вам нужно еще что-нибудь? Подождите-ка, я попробую это сейчас
сыграть.
Она начала что-то бормотать, глядя в записную книжку, прерываясь почти
на каждом слове. Вдруг начала говорить на два голоса. Меня затрясло. Я еле
сдерживался, чтобы не стучать зубами. Силы, которые правят миром, даровали
мне встречу с великой актрисой. Это просто немыслимо, что такой талант
пропадает, растрачивает ночь за ночью в постели с Сэмом. Моя сигарета
погасла. Бетти ходила взад и вперед по комнате, повторяя диалог снова и
снова. Меня осенило: она лучше в роли музыканта, чем в роли девушки. Голос
девушки звучал наполовину как мужской. Каждый раз, заканчивая фразу, Бетти
смотрела на меня, и я кивал одобрительно. Наконец она подошла ко мне:
- Это все хорошо для декламации, но в пьесе должен быть сюжет.
Какой-нибудь хасид, богач, должен влюбиться в нее.
- Я попробую.
- У него, должно быть, есть жена, дети?
- Конечно.
- Пусть он разведется с женой и женится на девушке.
- Разумеется.