"А.А.Зиновьев. Искушение" - читать интересную книгу автора

правилами абстрактной истины. Они поступали с расчетом на свои интересы в
обществе. Они при этом преследовали свои цели и было бы нелепо от них
требовать, чтобы они поступали во вред себе и в пользу какой-то взвинченной
девочки.
Человек, - думал Юрий, - есть лишь частичка более сложного объединения
себе подобных. Полноценной личностью на самом деле обладает не отдельно
взятый человек, а коллектив, группа, масса людей. Лишь в качестве
представителя, руководителя, символа, кумира, вождя и т.п. какой-то массы
людей человек становится личностью, причем - иллюзорной. Не случайно люди
теперь обезумели от жажды известности и власти. А чтобы сохраниться в
качестве настоящей полноценной личности, человек должен стать независимым от
любого коллектива, отделиться от коллектива, от массы, от толпы.
И Юрий стал вести себя в соответствии с этими выводами. Такое поведение
облегчалось для него тем, что он был инвалидом. Окружающие именно так и
объясняли его себе. Но вместе с тем, от их бдительного ока не укрылось нечто
более глубокое, чем природный дефект. По окончании школы ему в
характеристике так и написали: склонен к отрыву от коллектива и к
индивидуализму. В университет его все-таки приняли, приняв во внимание его
физическое состояние, его выдающиеся способности и тот факт, что математика
далека от политики и идеологии.

Отчаяние
Он был почти всегда наедине со своими мыслями и чувствами. И среди
других людей он был одинок, воспринимая их как часть чуждой ему природы. В
детстве его героями стали бунтари и революционеры прошлого. Он мечтал не об
острове сокровищ, а о тайных организациях, заговорах, восстаниях. Мечтал
быть вождем повстанцев или героем, жертвующим жизнью ради товарищей. Но с
годами детские мечты поблекли. Он пришел к выводу, что в нынешней России нет
и не предвидится никаких тайных организаций и заговоров, спасающих народ от
злодеев и несправедливостей. Он жил в массе народа и рано постиг, что это
такое в реальности. Он знал о делах диссидентов, слушал западные
радиостанции, читал самиздат и тамиздат. Но он не принял все это для себя
лично, поскольку это не имело смысла в его среде и принимало тут
карикатурные формы. Ориентация диссидентов на сенсации на Западе вызывала у
него отвращение. Эмиграция диссидентов на Запад полностью оттолкнула его от
них. Он счел их дезертирами, возбудившими людей на протест, но бросившими их
именно в тот момент, когда должна была бы начаться настоящая борьба. Бунт с
комфортом, с выгодой, с опереточными страданиями казался ему явлением, не
соответствующим русскому характеру, русским традициям, русской судьбе.
Русский бунт должен быть трагедией, а не бизнесом за счет трагедии других.
Мысли его принимали порою странное направление. Люди, - думал он, - во
всем утратили человеческое чувство меры. Сытый голодного не понимает.
Человек со здоровыми руками не способен понять человека с такими руками, как
у него, и быть счастливым от сознания своего здоровья. Ему мало рук, он
жаждет крылья иметь. Наевшись хлеба, человек думает о мясе. Познав женщину,
мужчина хочет много других. Познав мужчину, женщина жаждет измены. Неверие.
Ненадежность. Равнодушие. Зависть. Все происходящее порождает скуку и
уныние. Ни одно дело не делается с блеском и не доводится до задуманного
конца. Все глохнет в трясине сомнений, колебаний, уступок, оговорок,
самооправданий, демагогии, лжи, самомнения. Все трагическое принимает