"Конан – изменник" - читать интересную книгу автора (Карпентер Леонард)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Твердым шагом пересек Гундольф праздничный двор. Своего лейтенанта он тащил за собой. Состояние Конана было таково, что он не мог оказывать капитану серьезного сопротивления.

После того как Гундольф и Конан доложились гофмейстеру принца, они оставили толпу и устремились к своим лошадям, привязанным в темном углу двора.

Когда они спускались по ступеням, из темноты бокового коридора выскользнула темная тень.

С быстротой молнии метнулась она к Конану. Гундольф выругался и схватился за меч.

Конан отшатнулся – и вдруг хмыкнул. Когда таинственная тень стала видна в свете коптящего факела, обнаружилось, что это прелестно одетая дама – одна из тех аристократических особ, которые были истинным украшением праздника.

Ее темные волосы были уложены в высокую прическу, схваченную блестящим гребнем. Красная шаль, в темноте казавшаяся черной, покрывала обнаженные плечи, а стройную талию стягивал алый бархат. В вечерней темноте ее глаза сверкали, точно зажженные от факельного света огоньки. Ее рот, испачканный ягодами, был полуоткрыт, придавая красивому лицу выражение пьяной похотливости.

– Я так и думала! – Она бросилась к рослому киммерийцу и повисла на нем, как водоросль на голой скале. – Разве это не тот молодой наемник Конан, с которым я только что говорила? Ох, останься, останься! – Она многозначительно подняла бровь. – Вы ведь еще не уходите? Ночь только началась!

Гундольф стал поспокойнее, поскольку видел обе ее руки, которые гладили широкие плечи Конана. Она не могла спрятать на своем полуобнаженном теле никакого оружия, которое было бы достаточно большим, чтобы уделать Конана.

Конан несколько возбудился. Кроме того, он был слегка удивлен ее порывом.

– Я рад; что ты еще помнишь о нашем разговоре, Евлалия. – Он удобно положил ладонь на ее бедро. – Но сейчас я хотел бы уйти с моим капитаном. Что скажешь?

– Ах, Конан, все эти твои истории… я нахожу их потрясающими. Я надеялась, что мы сможем поговорить подольше… где-нибудь там, где нам не помешают. Может быть, в моей комнате. Она как раз здесь рядом, под этой лестницей. – Кивком головы она указала на темный коридор, откуда выскочила.

Глаза и руки женщины все еще покоились Конане. Он спросил Гундольфа:

– Может быть, тебе лучше отправиться одному на праздник наемников, Гундольф? А я бы задержался…

Гундольф схватил Конана за руку и потащил его прочь от соблазнительницы.

– Простите меня, госпожа, но я должен обменяться с этим офицером парой слов наедине. – Он положил руку на плечо Конана и оттащил его на пару шагов в сторону. Затем прошептал ему в самое ухо: – Болван, я не о себе беспокоюсь! Я без страха могу один разгуливать по городу. Но ты… ты оскорбил влиятельного человека. – Конан ощущал ярость Гундольфа, который сильно, едва не царапая, сжимал его плечо. – Может быть, ты думаешь, что можешь спокойно провести ночь в его доме, развлекаясь с его придворной шлюхой? Если это не ловушка, да и к тому же ловушка для отпетого кретина, то в любом случае безумие и неоправданный риск. Ты немедленно пойдешь со мной.

Лицо Конана стало суровым. Даже в темноте можно было заметить, что теперь он куда менее пьян. Он выпрямился и стряхнул с плеча руку старого друга.

– Гундольф, у меня нет сомнения в том, что в какой-нибудь неприятности я не сумею себя защитить.- Он тщательно подбирал слова и выговаривал их тихо и с достоинством. В его голосе почти не звучало опьянения. – С этой девушкой я уже и раньше долго разговаривал. И поскольку я нахожу ее… очень привлекательной, я предпочитаю остаться. – Он скрестил руки на груди, облаченной в шелковую рубаху. – Если ты, как мой капитан, приказываешь мне идти, мне еще предстоит решить, послушаю ли я приказа.

Конан стоял как скала и в сумраке, едва разгоняемом факелами, ждал ответа. Из дворца доносились звуки музыки.

Гундольф с отчаянием тихо прошептал:

– Какой же я идиот, если пытаюсь воззвать к трезвому уму варвара – самого толстокожего, самого пьяного и к тому же обуреваемого похотью животного! Ну прекрасно, я ухожу один!

Он повернулся, но после нескольких шагов снова вернулся к Конану и предостерегающе поднял палец:

– Еще одно я хотел бы тебе сказать. Меня не будет рядом, чтобы снова для тебя таскать каштаны из огня.- Он сделал еще несколько шагов, снова остановился и устремил, на Конана строгий взгляд. – При первом звуке трубы изволь быть в лагере, если ты желаешь оставаться в офицерском чине. И ушки на макушке!

После чего его приземистая фигура исчезла в темноте. Фыркнула лошадь. Слышно было, как капитан наемников уезжает со двора.

Сдерживая смешок, Конан повернулся к Евлалии. Она стояла, вызывающе положив ладони на бедра. Когда он подошел поближе, она отступила к коридору. Блестящие глаза манили его. И двигалась она странно, чарующе. Ей удавалось постоянно ускользать от его рук.

Конан ускорил шаги и схватил ее уже в темном коридоре. Его ладони провели по мягкому бархату, обтягивающему ее бедра. Другой рукой он коснулся нежной округлости ее груди и сжал ее.

От этого объятия у него захватило дух. Он ощущал тепло ее лица. Когда его губы прижались к ее рту, он ощутил сладость вина. Она взвизгнула и дернулась в его руках. Ее руки ухватились за его плечи – что это, жадность или попытка сопротивления? Он не знал этого, в то мгновение ему это было безразлично. Горячая страсть сжигала его, как огонь в кузнице.

Затем он услышал крик, и чей-то тяжелый кулак опустился на его спину.

В одно мгновение киммериец отшвырнул женщину в сторону и с голыми кулаками набросился на того, кто посмел напасть на него. Тот был едва различим в темноте – так, неясная тень. Но Конан чувствовал, что человек, притаившийся во мраке, – мужчина крепкого сложения. Вскоре он в этом убедился, когда с размаху ударил по нему кулаком. Одно мгновение Конану было очень плохо – его точно оглушило. Страсти слишком яростно бушевали в нем.

Затем он услышал тихий металлический звук. Ловким движением Конан скользнул в тень, куда не могла достать мерцающая в темноте сталь.

– О нет! Никаких поединков! – Евлалия едва не рыдала от волнения. – Рандальф, убери меч в ножны. Конан, не пугайся. У меня есть свет.

В темноте раздался стук кремня. Затем вспыхнула искра, которая скорее мешала смотреть, чем освещала что-либо. Но вот дрожащий огонек успокоился и превратился в ровное свечение масляной лампы, стоявшей на подставке у стены тесного помещения.

Эта комната была всего лишь прихожей перед двумя дверьми, которые теперь были заперты. Каменная лестница уводила куда-то вверх. Где она заканчивалась? Этого отсюда было не разглядеть.

Дама, одетая во все красное, устало опустилась на подушки. Ее высоко взбитые волосы растрепались и висели длинными каштановыми прядями. Она сделала неудачную попытку снова уложить их в прическу, сердито глядя на человека, которого называла «Рандальф». Затем, покраснев, бросила взгляд на Конана:

– Мне очень жаль. Ты был таким… неукротимым. У меня совершенно не было времени объяснить тебе мои побуждения.

Голос Конана прозвучал довольно грубо:

– Что за грязное дельце вы тут задумали? – Он потрогал свой длинный кинжал.- Был у меня такой случай. В городском квартале не из богатых пошел я с девкой в ее комнату, а там уже ждал парень. Помнится, оба они кончили скверно. Уж никак не ожидал, что такая же гнусность ждет меня во дворце, где полным-полно дворян и всяких благородных.

Рандальф выругался и поднял меч, который опустил, только повинуясь желанию дамы. Он заговорил – сердито, против воли:

– Мне нужно было бы знать заранее, что ты будешь обходиться со знатной дамой на свой грубый варварский манер, ты, наемник. Но если ты посмеешь оскорбить мою даму грубыми речами, то я вырежу твой поганый язык из твоей грязной пасти!

Евлалия схватила его за руку, чтобы остановить своего дружка. Она повисла на его локте.

– Нет, мой дорогой, это мы его обманули. – Она посмотрела на Конана и снова залилась краской. – Лейтенант ничего не знает о твоих правах на меня.

Конан глядел теперь на Рандальфа с новым интересом. Он был старше красивой женщины. Вероятно, старше и Конана. Талия его уже слегка заплыла жирком. Однако он выглядел хорошо сложенным. Волосы над бровями были подстрижены, а на затылке выбриты, как это было в обычае у местных жителей. Его круглое лицо выглядело здоровым, как будто он много времени проводил на свежем воздухе. Коричневая куртка, штаны и сапоги – все было чисто и сияло, как отполированное седло. Конан счел его за богатого землевладельца.

С коротким поклоном сказал он этому человеку:

– Если ваша дама любит вертеть хвостом перед наемными солдатами, то вашу ревность вполне можно объяснить и простить.

Рандольф поглядел на него недоверчиво и протянул руку с мечом, будто желая оградить от него Евлалию.

– Прости меня, Конан! – Голос Евлалии звучал ласково. – Мы всего лишь хотели поговорить с тобой наедине о совершенно определенных вещах. – Она беспокойно оглянулась в помещении, после чего осторожно продолжала: – Политические вопросы, о которых нельзя разговаривать при большом скоплении народа. Наша встреча должна быть поэтому тайной. Я хотела поговорить с тобой позднее на этом празднике, но ты так быстро собрался уходить… Пришлось разыграть эту импровизацию.

– Стало быть, твой интерес ко мне – всего лишь ловкий фокус.- Конан делал вид, будто не замечает, как густо покраснела Евлалия. – Невинная интрижка с наемником должна была прикрыть куда более крупную интригу. Но чем было разлучать меня с Гундольфом? Я офицер, а он человек – достойный доверия.

– Но можем ли мы в самом деле доверять ему, Конан? Мы знаем только о твоем столкновении с этим демоном преисподней, с Агохофом. – Теперь голос женщины звучал страстно.- Сегодня вечером ты открыто высказал свои взгляды перед Ивором. Разве твой капитан отважился бы на такое? Разве он защитил твои претензии перед принцем, разве поддержал твои справедливые упреки? – Она обвила рукой шею Рандальфа. Высоко вскинув голову, яростно сверкая глазами, Евлалия сказала: – Нет, я боюсь, что большинство наемников беспокоится только о том, как бы потуже набить кошельки.

Им безразлично, за что бороться.

– Гундольф никогда бы не сказал, что это не так. И все же он хороший человек. – Конан сердито сунул кинжал обратно в ножны. – Да и я не лучше. Но вы почему-то видите во мне своего рода прирожденного мятежника. Я действительно говорю и действую согласно моим убеждениям. Да я только против колдовства выступаю, да вот еще не люблю, когда жестоко поступают с невиновными.

– Подобные мысли, к сожалению, очень редки, но мы знаем еще одного человека, который их разделяет.- И снова Евлалия с тревогой огляделась по сторонам. – Идем, здесь слишком опасно вести такие разговоры! Этот человек ждет нас в своих покоях. – Она высвободилась из объятий своего возлюбленного и охранника и с высоко поднятой лампой пошла к лестнице. – Я пойду первой и дам вам знать, если кого-нибудь встречу на пути. Рандальф, ты будешь замыкающим.

Конан последовал за Евлалией по лестнице. По дороге он любовался ее прелестными бедрами и лодыжками. Наличие за спиной Рандальфа было, с точки зрения Конана, не слишком успокаивающим фактором. Но тот оставался на почтительном расстоянии и только высматривал за каждой дверью шпионов – не прячется ли соглядатай.

Они миновали две арки, убранные занавесами. У третьей Евлалия раздвинула занавес и провела обоих мужчин в короткий коридор. Там она подошла к одной из четырех дверей и тихонько надавила на ручку. Затем заглянула внутрь, прежде чем подать знак своим спутникам.

Помещение было, без сомнения, предназначено для гостей. Маленькое, однако роскошно убранное дорогими стенными коврами. Там находилась также кровать резного дерева. В середине помещения находился человек. Судя по одежде и выправке, он принадлежал к высшей аристократии страны. Сперва он даже не поднял глаз, потому что играл с маленьким желтым котенком, гонявшимся по ковру. Он размахивал веревочкой с бантиком на конце туда-сюда и по-детски радовался, глядя, как маленькое создание носится за игрушкой, пытаясь схватить ее.

Самым заметным во внешности этого человека была его худоба. Когда он наклонялся, можно было видеть его узкую грудь, опущенные плечи – такая фигура не могла принадлежать ни воину, ни крестьянину. И тем не менее он не казался больным. По-своему он был наделен юношеской привлекательностью. Его темные вьющиеся волосы поседели на висках. Голова казалась слишком крупной для такого узкого тела. Только эта седина, пожалуй, и выдавала его возраст. Он был гладко выбрит. На нем был зеленый бархатный костюм с серебряной отделкой. Когда посетители вошли, на лице его сохранилось мечтательное выражение.

Евлалия присела в поклоне.

– Барон Стефани, вот тот человек, которого я хотела вам представить.

– А, да, Конан, лейтенант наемников. – Стефани оставил бантик на растерзание котенку. Он встал и пожал Конану руку. – Еще один человек, который сомневается насчет того, по правильному ли пути идет наше восстание

– До сегодняшнего дня у меня не было никаких сомнений, – заявил Конан. – И Ивор, вероятно, еще поймет, кто лучше сумеет отстаивать его интересы.

– В высшей степени маловероятно. – Барон Стефани поднял на руки котенка, который запутался в веревочке.- Тантизиум уже очень давно управляется из рук вон плохо. Дольше, чем кто-нибудь из его граждан может припомнить. И так было задолго до того, как на престол взошел могущественный Страбонус Кофский. Для нового вождя куда проще следовать старому скверному примеру, нежели искать новую, лучшую форму своего правления.

И он нежно провел рукой по шерстке зверька, притулившегося у него на коленях.

– Мы последовали за Ивором, потому что у него были все качества вождя. У меня их, к примеру, нет и в помине. Это человек силы, человек действия. Его слова вызывают мечты о светлом будущем. Он умеет окрылить фантазии своих подданных, потому что он умело взывает к их патриотическим чувствам. – Стефани задумчиво покачал головой. – Но кто знает, какие мрачные картины таятся на самом деле в глубине его души? Некоторые из нас, кто привел его к власти, мало доверяют его внутреннему голосу. Но садитесь же, Конан, и вы тоже, наши отважные послы!

Конан пристроился на краю стола, между бароном Стефани и дверью.

– От вождя прежде всего требуется сила. Это куда важнее, чем доброта. Если Ивор единственный, кто может сплотить все ваши соперничающие партии в единую силу, то ослаблять его было бы настоящей катастрофой. Если вы сплетете заговор за его спиной, то месть Страбонуса постигнет вас куда раньше.

Стефани кивнул:

– Да, лейтенант, мы попали в старинную ловушку всех мятежников. Новый режим должен быть строже, чем свергнутый. Но тут есть одна деталь, которая вам, человеку в этих местах новому, еще не известна. Если хотите знать, в глазах народа авторитет Ивора сильно пошатнулся. Не хочу утомлять вас пересказом семейной истории принца или историей Тантизиума. Скажу только: у нас есть весьма веские причины не спускать глаз с этого человека.

Короче. Вся эта ситуация сильно напоминает игру с котенком. Видите эту прелесть? Очаровательное создание, не так ли? Однако кусается, как чертенок.

Стефани вздрогнул, когда котенок с горящими дикими глазенками повис на его зеленом рукаве и впился в локоть всеми своими преострыми коготками.

– Мой управляющий подобрал этого зверюгу и принес мне. Не имею никакого представления, какая кошка из него вырастет – ласковая, домашняя, ручная мурлыка или хищный ворюга, маленькая пантера. Постепенно, кстати, склоняюсь к последнему мнению.

Он встал, подошел к деревянному ящику, водруженному на стол. Протянул руку и стряхнул туда котенка. Послышалось гневное мяуканье и тотчас же скрежет коготков по стенке – котенок хотел выбраться.

Барон взглянул на Конана, поправляя рукав на своей тощей руке.

– Точно так же при каждой новой перемене правительства мы ждем – какой правитель вылупится из очередного яйца. До сих пор ничего, кроме хищников и стервятников, не получалось. – Он в задумчивости покачал головой.- Тантизиум не вынесет еще одного. Поменять тирана, который где-то там, далеко, на тирана, который здесь, под боком,- вот уж воистину невыгодный обмен для Тантизиума.

Конан нетерпеливо сказал:

– Ваши представления о королях и властителях весьма наивны, барон. С тем же успехом вы могли бы искать золото в выгребной яме. Шансов на успех больше, чем при поисках добросердечного и порядочного человека среди хайборийских владык.

Стефани покивал с грустным видом:

– Этого я тоже опасаюсь. И все же, если я предоставлю вам ясные доказательства того, что Ивор не в состоянии управлять страной, а в особенности доказательства того что он совершенно не доверяет своим наемникам,- вы станете моим посланником к капитанам наемных солдат, вы склоните их помочь мне?

Конан пожал плечами:

– Сперва я должен убедиться в ваших доказательствах.

– Тогда приходите снова две ночи подряд. Один. Как только взойдет луна.

Конан недоверчиво покосился на барона:

– А как я буду проникать во дворец? Мне что, перебить стражу? Или тут есть подземный потайной ход под стенкой?

Стефани посмотрел на него сердито:

– Поверьте мне, Конан, вам бы очень не понравилось в здешних подземельях ночью, да еще в одиночку. Мои помощники покажут вам, как сюда проникают.

Он кивнул Евлалии и Рандальфу, сидевшим на отлакированном сундуке. Молодая женщина – поднялась, взяла Конана за руку и по ковру, провела его к занавесу, закрывающему окно, которое выходило на балюстраду.

Там они остановились, чтобы он получше запомнил вид, открывающийся из этого окна, – длинную стену дворца, освещенную факелами, которые были установлены на подставках, удаленных друг от друга на значительном расстоянии; по стене ходило несколько часовых. За ней лежали, острые крыши городских домов. Со стороны главных ворот долетал шум из лагеря наемников. Видны были желтые огни горевших рыночной площади костров. Снаружи внешней городской стены горели огни в лагере наемников. Ночь была теплой. Доносился аромат цветов. Конан с трудом подавил острое желание обнять за талию женщину, что стояла так близко к нему.

– Видишь тот высокий дом с резным карнизом, который так близко примыкает к дворцовой стене? – Евлалия показала на него своим золотым ноготком, а затем продолжала: – Там живет только один старый возчик в комнатке у самой земли. В следующую ночь дверь будет открыта. Из люка между крышей дома и стеной дворца будет положена лестница. – Она указала киммерийцу на пятно, расположенное почти прямо под окном, где они стояли. – Эта дверь не охраняется. Ход ведет к той лестнице, по которой мы прошли сюда. – Она взглянула ему прямо в глаза. У нее было бледное, взволнованное лицо.- Ты сможешь это сделать так, чтобы никто не поднял тревоги?

– Да. – Он ограничился коротким кивком и снова повернулся к собравшимся в комнате. Рандальф стоял прямо позади них и совершенно явно слышал весь разговор. Он выглядел очень встревоженным.

Затем Конан обратился к барону:

– Барон, вы слишком умны, чтобы затевать всю эту игру со мной только ради собственного развлечения. – Конан указал головой на заговорщиков, стоявших у окна: – Эти влюбленные пташки могут быть очень неплохи… только надо бы убедиться в том, что они разделяют вашу мудрость касательно игр, – Он сжал руку Стефани так, что тот скривился. – Увидимся через два дня.