"Св.Иоанн Златоуст. О священстве" - читать интересную книгу автора

но если он будет дерзок, и горд, и честолюбив, тогда тому нужно каждый день
желать себе смерти; до такой степени горькою для того жизнь сделает он,
превозносясь над ним явно, насмехаясь тайно, отнимая от него власть более и
более, стремясь заменить его во всем, и во всех этих случаях находя себе
важную опору в свободе речи, расположенности к нему народа и приверженности
всех пасомых. Разве ты не знаешь, какая ныне развилась в душах христиан
любовь к красноречию и что занимающиеся им больше всех уважаются не только у
внешних (язычников), но и у присных в вере (Гал. VI, 10)? Кто же может
перенести такой стыд, когда во время его беседы все молчат, и тяготятся и
ожидают окончания слова как бы какого отдыха от трудов, а другого, хотя и
долго говорящаго, слушают с долготерпением, досадуют, когда он хочет
остановиться, и гневаются, когда он намеревается замолчать? Все это теперь
кажется тебе маловажным и не заслуживающим внимания, как не испытанное, но
может погасить ревность и ослабить душевную силу, разве кто, отрешившись от
всех человеческих страстей, потщится уподобиться безплотным Силам, не
подверженным ни зависти, ни славолюбию, ни другой какой-нибудь подобной
слабости. Если найдется такой человек, который может попрать этого
неуловимаго, неодолимаго и дикаго зверя, т. е. народную славу, и отсечь
многочисленныя его головы, или лучше не допустить этой славе и зарождаться в
начале, тот будет в состоянии удобно отражать все эти нападения, и остаться
спокойным, как бы в тихой пристани; а кто не освободился от нея, тот
обременяет свою душу, как бы разнообразною борьбою, постоянным смятением, и
унынием и множеством других страстей. Нужно ли исчислить и прочия
затруднения, о которых не может и говорить и знать тот, кто не испытал их на
самом деле?


СЛОВО ШЕСТОЕ

ТАК бывает в здешней жизни, как о том ты слышал; а как мы перенесем
имеющее быть тогда, когда должны будем отдать отчет за каждаго из вверенных
нам? Там наказание не ограничится стыдом, но предстоит вечное мучение.
Повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся: тии бо бдят о душах ваших, яко
слово воздати хотяще (Евр. XIII, 17); об этом хотя я и прежде говорил, но и
теперь не умолчу; страх такой угрозы постоянно потрясает мою душу. Если
соблазняющему только одного и притом малейшаго уне есть, да обесится жернов
оселский на выи его, и потонет в пучине морстей, и если все уязвляющие
совесть братьев, согрешают против Самого Христа (Матф. XVIII, 6. 1 Кор.
VIII, 12); то что некогда потерпят и какому подвергнутся наказанию те,
которые погубили не одного, двух или трех, но такое множество? Им нельзя
оправдываться неопытностию, прибегать к неведению, извиняться необходимостию
и принуждением; к такой защите, если бы было позволено, скорее мог бы
прибегнуть кто-нибудь из подчиненных для оправдания себя в собственных
грехах, чем предстоятели - для оправдания в грехах других людей. Почему?
Потому, что поставленный исправлять невежество других и предварять о
наступающей борьбе с диаволом, не может оправдываться неведением и говорить:
я не слышал трубы, я не предвидел войны. Он, как говорит Иезекииль, для того
и посажен, чтобы трубить для других и предвозвещать об угрожающих бедствиях;
почему неминуемо постигнет его наказание, хотя бы погиб только один человек.
Страж, говорит он, аще увидит меч грядущ, у не вострубит людем и не