"Анатолий Павлович Злобин. Добрая жизнь (очерк)" - читать интересную книгу автора

миллион.
- Молод он для миллиона, - возразил Слепуха.
И вот забегали, закружились в пыли самосвалы, экскаватор быстро и
размеренно замахал ковшом. Каждый взмах - дневная норма землекопа. Земля
тяжелым потоком лилась в кузовы грузовиков.
Горячий молодой азарт охватил Слепуху. Стремительные взмахи ковша,
быстрые повороты слились в один грохочущий поток движений. За день надо
сделать полторы тысячи точно рассчитанных взмахов, столько же раз дернуть
ручку, открывающую днище, три тысячи раз нажать педали поворотов, много
тысяч раз передвинуть рычаги. И все эти движения у Слепухи удивительно
пластичны и целесообразны - ни одного лишнего.
Еще один поворот - ковш отталкивается от стены и выплывает на
желто-голубой фон неба. Тень его ложится на дорогу. Самосвала нет. Где он
застрял? Ковш замирает в воздухе. Моторы на басовых нотах крутятся
вхолостую.
- Эге-ге-гей! - задорно и весело кричит Слепуха, хотя и знает, что его
не слышно наверху. - Пошеве-е-ливайся-я-я!..
Он дергает рычаг, и звук сирены наполняет забой. Где там МАЗ? Давайте
сюда МАЗ! Прошло уже восемь секунд - потеряна треть ковша. Кто там
зазевался? Слышишь сирену? Торопись!
Самосвал выползает из-за земляной стены. Шофер беззвучно шевелит
губами - что-то кричит.
Слепуха продолжает разговор с самим собой.
- Не зевай, смотри! Не задерживай! Побыстрей давай, веселей вперед! -
кричит он в такт своим движениям.
Кто там следующий? Подставляйте свои кузовы, все будут насыпаны -
земли много. Хорошая земля, она ляжет в дамбу. Она сопротивляется, пылит,
залепляет глаза и скрипит на зубах, словно мстит за то, что ее посмели
потревожить. Но все равно машина сильнее ее, и земля послушно валится в
ковш.
Жара спадала медленно и лениво. Слепуха подвинул ближе небольшой
вентилятор, направил свежую струю в грудь и продолжал копать.
Впереди показался кончик флажка, к которому он стремился сквозь толщу
земли весь день. Слепуха направил ковш в это место и копнул глубже. Флажок,
насаженный на длинную планку, открылся весь. До него было метра два.
До конца смены оставалось еще сорок пять минут, и теперь он был
уверен, что миллион у него в руках. У Слепухи появилось неодолимое желание
подцепить флажок вместе с землей. Но прежде надо сделать ровной стену
забоя, чтобы она вся вышла на уровень флажка.
Черпая ковши, он поглядывал наверх. Флажок обмяк и вяло шевелился под
ветром, пыль густо осела на материю, но Слепухе было приятно смотреть на
него.
В кабину вошел Иван Селиверстов.
- Раненько ты пришел, - не оборачиваясь, ответил Слепуха на
приветствие.
- Не усиделось. Поздравляю с миллионом, Дмитрий Алексеевич!
- Это не только мой миллион, - сказал Слепуха, - а всего экипажа. На
все смены поровну.
Флажок стоял на самом краю земляной стены. Слепуха положил ковш,
откинулся на спинку кресла и закурил. Селиверстов удивленно смотрел на