"Анатолий Павлович Злобин. Любой ценой (Очерк из цикла "Заметки писателя")" - читать интересную книгу автора

Пешком-то спокойнее: я не несу никакой ответственности за спущенный
план. Моя голова занята другим, вовсе не предусмотренным. Сколько
любопытного, более того - примечательного наблюдаешь кругом, когда идешь по
Москве и просто разглядываешь окружающие просторы.
Вижу справа по курсу вывеску: "Кафе". Зайти перекусить? Но вход в кафе
перекрыт канцелярским столом. А на столе коробки с пельменями. Официантка в
белом халате распечатывает очередную упаковку.
На московской улице надо соображать быстро, чуть замешкался - ты уже в
хвосте очереди. Но я успел подскочить первым.
- Дайте две пачки. - И протягиваю приготовленные деньги, которых
оказывается почему-то мало.
- С вас рубль шестьдесят восемь, - сообщает девица в халате.
Я столь же стремительно соображаю: я же не в магазине, а при кафе, ну
если не проник туда, то, во всяком случае, стою под вывеской. Значит, тут
действует правило двадцатипроцентной надбавки. Две пачки по магазинной цене
рубль сорок плюс 28 копеек законной наценки - все сходится. Если растет
смета нового завода, то и пельмени обязаны возрастать по смете - иначе бы
не сходилось.
Пока вылавливал в кошельке нужную мелочь, за моей спиной выросла
очередь.
Только теперь до меня дошло: я же все-таки проник в кафе, разделся,
сел за столик и мне подали дымящиеся русские пельмени, да еще облитые
сметаной и приперченные. Выходит, я всех перехитрил: вроде бы и в кафе
побывал, и домой приду с пельменями, на радость домашним. Для полного
завершения картины оставалось вспомнить, что ныне 30 сентября, последний
день месяца. Следовательно, работники кафе гонят план. Какая корысть им
стараться разогревать воду, варить пельмени, подавать блюда посетителям,
мыть за ними грязные тарелки, если можно ничего этого не делать, а денежки
получить те же. А если мы оплачиваем ничегонеделание поваров - так нам и
надо.
Шагаю по Садовому кольцу дальше. Воздух свежий, чистый, час назад над
городом пролился дождик, омыв дома и улицы.
Глядь, а навстречу мне поливальная машина в серебряных усах на всю
ширину Садового кольца. Тут и гадать нечего: последний день месяца,
жми-нажимай.
Над городом солнышко светит. Вот и фонари дневного света зажглись, это
наши славные электрики дружно выполняют план реализации энергии.
Что происходит? Со мной, с прохожими, судорожно спешащими навстречу
или обгоняющими меня. Брызнул дождичек, все нырнули под зонтики. И никто не
замечает окружающих нелепостей. Что происходит с водителем грузовика,
выпускающим море разливанное на московские улицы, с девицей в белом халате,
торгующей возле кафе пельменями? Никто из нас не станет совершать
бессмысленных действий, если они направлены против самого себя, против
собственного здравого смысла. А вот сошлись в трудовой коллектив, и
оказывается - тут существует некое другое мерило ценностей, другие "хорошо"
и "плохо". И давай кувалдой махать - что получится, то и будет хорошо. Идут
с конвейера детские ботиночки, которые никто не покупает. Выкатываются из
ворот завода комбайны, которыми невозможно убрать урожай. Но люди
продолжают мастерить эти ненужные штуки, ибо на них спущен план, от
выполнения которого, как известно, зависят премии, прогрессивки и прочие