"Степан Павлович Злобин. Остров Буян" - читать интересную книгу автора

Емельянов не долго ждал. Несколько человек дворян - Сумороцкий, Чиркин,
Туровцев, Вельяминов - вышли из церкви и по обычаю стали раздавать милостыню
нищим. Вслед за ними, беседуя с воеводой, вышел высокий и статный,
благообразный и не по возрасту важный в движениях Ордин-Нащекин... Лицо его,
умное и живое, с детства было знакомо Федору. Дворянский сын Афанасий
Лаврентьевич был товарищем детских забав Федора Емельянова.
В смутные годы*, когда они оба росли, дворяне во Пскове не кичились
своим дворянством. Стольничий сын Афоня Нащекин вместе с Федькой Емельяновым
летом, бывало, играли в свайку и в рюхи, зимой - в снежные городки. Они
вместе учились целый год грамоте у того же дьячка. Время их развело: сын
дворянский был увезен в Москву, купеческий сын для обычки в делах был взят
отцом к торгу...
______________
* Смутные годы - период между царствованием Годунова и Михаила
Романова, т.е. в начале XVII столетия.

Воевода сел на коня и отъехал, Ордин-Нащекин махнул своему слуге.
Встретясь с дворянином взглядом, Емельянов поклонился ему.
- Здорово, Федор! Слыхал о твоей беде. Что делать - во всем его божья
воля! - сказал дворянин, уже сидя в седле. Он снял шапку и, набожно
перекрестясь на собор, уже не глядя в сторону Федора, разбирал поводья.
- Дельце к тебе, Афанас Лаврентьич, дозволь заехать, - поспешно
выкрикнул Емельянов.
- Скорое дело? - спросил дворянин, явно недовольный задержкой.
- Живая душа погибает! - ответил Федор.
- Ин заезжай, коли так, ныне после обеда.
Ордин-Нащекин преобразился: выходя из церкви с воеводой, он был
медлителен, важен. Вскочив на коня, стал быстр в движениях, развязен.
Последние слова он крикнул, уже тронув с места коня. Жеребчик взметнулся под
всадником и, вызывая зависть дворян, в туче пыли мгновенно скрылся по
направлению к Рыбницкой башне{32}...
Когда Емельянов подъехал к своему долу, два казака у его крыльца
держали под уздцы мышастого долгогривого жеребца не хуже того, на каком
ускакал Афанасий Лаврентьевич. Конь косил пугливым глазом, прядал ушами и
беспокойно переступал. Тонкая серебристо-голубая кожа на его шее
вздрагивала. С удил на сухую траву падала хлопьями белая пена.
- Здоровы, казаки! - окликнул Федор.
- Здоров, гость торговый! Околдовал тебя жеребец? - отозвался Никифор
Снякин. - Видал я намедни, как ты на него загляделся. То я его и дворянам не
отдал - тебе сберег. Неделю ходят толпой, друг у друга отбить хотят.
- Буде врать, - одернул его Федор. - Кабы цену дали, и ты бы отдал, да
просишь безбожно, за то не берут.
- Цена по товару, и товар по цене, - ответил Снякин.
- Какая ж твоя последняя цена? - сурово спросил Федор.
- Строг ты, купец! Весь в покойного батьку! Наша цена - как первая, так
и последняя, - ответил с достоинством Снякин, - полтораста рублев, и уздечка
твоя, да и все четыре подковы бери в придачу, - лихо добавил он.
- А на каждой по восемь дыр, да в каждой дыре по гвоздю, да по три шипа
на каждой подкове прикинь - то и сходно! - подхватил второй казак.
- Пустобрехи, право! - усмехнулся Емельянов. - Сто с четвертью получай