"Степан Павлович Злобин. Остров Буян" - читать интересную книгу автора

да вина полведра - вот тебе красная цена. Попусту врать не люблю. Любо -
бери, нелюбо - уходи. Назад не покличу: обычай таков у меня!..
- Не купецкий обычай! Купцу о цене рядиться - что мед пить! - сказал
казак. - Ставь ведро да бери жеребца - деньги надобны... - заключил он,
сдаваясь.


3

Емельянов один на двуколке подъехал к дворянскому дому и пешком прошел
по двору Ордина-Нащекина. Дворянин без спеси, по-дружески встретил его у
дверей и провел в просторный, богатый покой, стены которого были необычно
украшены саблями, кинжалами, секирами разной иноземной и русской работы. В
двух железных кольцах, свисавших с потолка, качались два ярких попугая.
Большое веницейское зеркало{33} в узорной серебряной рамп торжественно сияло
в простенке между окон, чудесно повторяя образы всех вещей, а напротив ковер
во всю стену с удивительно вытканной картиной, изображавшей Авраама{33} и
странников у шатра, ласкал взор нежными красками. В углу перед кивотом
горела лампада, сверкавшая искрящимися хрустальными гранями в золотой
оправе. Все эти необычайные вещи способны были привести в удивление не
только Емельянова, но многих из знатных дворян, чьи дома почти не отличались
от простонародных. С любопытством взглянул Емельянов исподлобья на эти
диковины.
- Помнишь, в свайку играли бывало. Сыграем нынче в шахмат, - просто
предложил дворянин, расставляя на доске медные фигуры.
- Не тем голова занята, Афанас Лаврентьевич. Я по страдному делу к
тебе, - сказал Федор.
- Ну, сказывай. Чем могу, пособлю... Да садись ты, садись!.. Эй,
Сергунька! - позвал дворянин.
В комнату пошел молодой слуга, провожавший Ордина-Нащекина поутру к
обедне.
- Дай зеленого по стакану, что немец привез из Риги, - приказал хозяин.
- Там коня привели, Афанасий Лаврентьевич, - сказал слуга.
- Какого коня? - удивился Ордин-Нащекин.
- Так, пустяшный жеребчик тебе в поминок, - вмешался Федор. - Вели на
конюшню поставить в худое стойлишко. После, будет досуг, по пути поглядишь.
- Пойдем вместе глядеть! - оживленно позвал дворянин. - Люблю я коней!
- Да нестоящий жеребчишка, чего и смотреть! - возразил Емельянов. -
Трудиться не стоит.
Но дворянин уже вышел во двор.
Снякин с товарищем держали коня у крыльца.
Как бы на заказ для этого коня, шитая серебром, красовалась теперь на
нем серая бархатная попона с кистями. Голубизна конской лоснящейся шерсти
была вправлена в серебряную оправу. Жеребец казался ожившим изваянием с
живыми огромными глазами. Стальные удила хрустели на зубах, и казалось,
вот-вот он их разгрызет.
- Федор Иваныч! Федя! Вот ублажил! - не скрывая восторга, воскликнул
Ордин-Нащекин. - Ведь я ночи не спал об этом коне! Ан ты для меня его
укупил... Вот спасибо! Дай руку...
Потрясши Емельянову руку, дворянин с разгоревшимися глазами, забыв