"Анатолий Знаменский. Завещанная река " - читать интересную книгу автора

- Замаячило! - кричали с вышнего вала и сторожевой клети. И еще ударила
пушка.
Глухо раскололся выстрел и белый клубок дыма завертелся над
стружементом. Зерщиков что-то разглядел вдали. Что-то маячило в тумане,
похожее на корабельную мачту.
Илья вздохнул тяжко, с хрипом, и скользкий, отполированный за долгие
годы ручник булавы вдруг запотел и стал влажным в его руке.

2

Еще и пушечные дымы не разволокло шалым ветром, а на валу что-то
заволновались, притихли казаки. Затяжное молчание спустилось вниз, к
стружементу, и вокруг атамана не стало гомона. Будто не хлеб-соль в руках, а
могильный камень.
- Не корабль то, братцы... Не корабль! - ахнули на валу.
- Ворота плывут!
- Качели! Каких давно не было! С осени!
- Столбы с перекладиной, предтечные!
- Ох, сме-е-ертынька-а-а!.. - прорвался голос заполошной женки.
Зерщиков и сам теперь уж разглядел. С верховья, где далеким клином
сходилась вспученная полой водой река, сносило по течению шаткий плотик с
висельными воротами и смертной перекладиной. И колыхались на шворках
длинные, черные тела висельников, а над ними вилось и каркало воронье.
Левым ухом учуял атаман, как тяжело и муторно дышит бунчужный есаул
Тимошка, переминаясь с ноги на ногу. Видно, и его проняло.
- То - первая весточка нам от государя... - отдышавшись, выдавил из
себя Соколов.
Зерщиков смолчал. Булава жгла ему руку.
Плот снесло ближе, он будто скатывался с бурунного стрежня и норовил
пристать к берегу. На валу заголосили женки.
"Ежели пристанет, надобно немедля оттолкнуть багром..." - сообразил
атаман с покорным бесстрастием. После обернулся к старшинам, сказал гневно:
- Дозорному и пушкарям ныне по сту плетей! Чтоб дарма не травили запал!
Плот все же не пристал, его проносило мимо. Совсем близко у
стружемента, руку протяни - достанешь... О господи!
Сколько их, пять али шесть?
На длинных шворках тихо покачивались, вертелись вокруг себя, будто
оказываясь на все стороны, пять мертвяков с закинутыми набок головами, в
драных рубахах, босые, с желтыми костяными ступнями. А вместо ликов у них
одно кровавое месиво.
На плече крайнего сидел молодой подорлик с взъерошенным загривком и
жадно выклевывал черную глазницу.
Ружье ударило с дальнего конца стружемента - мимо. Подорлик лениво
взмахнул крыльями, поднялся над виселицей и опять сел на другую голову.
Не первая то была виселица на Дону, всю прошлую осень они проплывали у
черкасского берега, наводя страх и уныние на жителей. Привыкли уже к ним
бывалые казаки из тех, кто остался в живых. Одна беда нынче тревожила всех:
не по царскому ли указу спустили эту, Нынешнюю? Не упреждает ли заранее в
чем царь-батюшка?
Пронесло, не ткнулась к берегу... Уплывает дальше, к Азову...