"Анатолий Знаменский. Хлебный год " - читать интересную книгу автора

- Какую... Кобылу?
- Да ладно уж! - махнул рукой Амельян. - Вы со Степкой Сукочевым умные,
а мы, как водится, кругом дураки... Газетку на закур-то хоть принес, не
забыл?
- Принес...
- Вот добре. А то самосад у нас еще водится, а завернуть не в чего.
Давай газетку-то.
Прочел он Декрет со вниманием, от строчки до строчки, после газетку на
косоногом столике разложил и долго еще на нее смотрел, будто забыл чего-то и
старался вспомнить.
А в самом низу, под тем декретом, была ясная подпись: Председатель
Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин).
- Моли бога, Митрий, - говорит Кочетков, - что продразверстку
отменили... Моли бога и за декрет... Сам Ленин за вас со Степкой думает и,
прямо сказать, добре соображает. А то бы висел ты у меня нынче, полчок, на
высоком суку по старой памяти, как пить дать... Понял? А теперь давай
закурить, а то у нас давно уж и табаку нету. И бабы уж от нас отказываются,
табаку не носят...
Достал отец табачишко. И смотрел, как бандит с газеткой обращается.
Отрывает аккуратно, по самому краешку, чтобы ненароком тот серединный декрет
не задеть.
Покурили с часок, обсудили классовый момент, потом отец двинулся
обратно в Вешки докладывать, что бандиты со всем этим моментом полностью
согласны, ежели, конечно, их в первый же день не поставят к стенке.
Степан Михайлович, конечно, обрадовался, отрядил полномочную делегацию
на переговоры и окружение, а сам опять начал длинный разговор с отцом.
- Какое настроение по хуторам? - спрашивает,
- Хорошее. Пахать и сеять собираются.
- Про нэп чего думают?
- Хорошо думают. Нормальная, мирная жизнь, говорят, пошла. Кто не
работает, тот не исть...
- Ас самогоном как?
- Тоже нормально. С новины наелись, начинают помалу гнать.
Сукочев задумался. Морщина на лбу опять прорезалась на добрый вершок в
длину.
- Я вот чего думаю, Димитрий, - сказал он. - А не бросить ли тебя
теперь, как заслуженного работника, на борьбу с самогоном?
Отец тут аж бледностью покрылся, со стула вскочил.
- Родимый Михайлыч! - говорит. - Не вели казнить, вели миловать! Хошь,
я перед тобой на колени встану? Освободи от этого ответственного задания
ради Христа, не справлюсь я с ним! Сопьюсь!
Сукочев Степан был добрый человек, хотя крутыми делами занимался. Смех
его разобрал.
- Ну, черт с тобой, - говорит, - освобождаю. Иди к молодой жене, сей
хлеб! Места у вас там для мирной жизни вполне пригодные...
А надо сказать, что в земельных делах комиссар Сукочев смыслил меньше,
чем в своих особых. С землей в хуторе нашем было плохо с давних времен, одни
бурьяны по солончакам. Даже при царе выходило по четыре детины пашни на
казака, а иногородних в счет не принимали, хотя их набилось из ближних
воронежских слобод полхутора. А тут - передел.